"Джон Браннер. Рожденный под властью" - читать интересную книгу автора

положить конец нашему разговору, - но он дал мне работу.
Его корабль казался таким же необычным, как и сам хозяин. Это был
наполовину грузовик, наполовину лайнер с корпусом от прогулочной яхты
класса "Денеб", но двигатели были крейсерского типа, запросто вбивающие
корабль в свободное пространство. При корпусе такой малой массы двигатели
могли развивать скорость роскошного лайнера. Предупреждая любопытство с
моей стороны, Лугас на ходу сочинил, что корабль собран из купленных по
дешевке деталей аварийных кораблей. Это звучало неубедительно, но я боялся
потерять только что приобретенную работу и решил ни о чем не расспрашивать
его.
Большую часть полета двигатели угрожали оставить корпус позади. Я
весь полет провел около них, отрываясь только на сон. Сигнальное
устройство, встроенное в мой гамак, будило меня, если что-нибудь
случалось. А случалось довольно часто, и я начал думать, не пострадал ли
квалифицированный инженер Лугаса от чрезмерного напряжения. Но я не
спросил его об этом ни тогда, ни позднее. Мы достигли Марса без аварий, и
Лугас выплатил мне премию, чего я никак не ожидал от центаврианина.
За исключением ненормального поведения двигателей и сердечности
Лугаса, словно он был не центаврианином, а медведианином или, возможно,
землянином, в путешествии ничего примечательного не было.


После моих слов наступила тишина. Я ждал. Наконец главный из четырех
жестом дал знак владельцу хлыста. Так как регулятор оружия был поставлен
на максимум, я решил воспользоваться методикой Тодера и заставить время
ускориться, то есть заставить мое личное "сейчас" опередить начало агонии.
Однако боль все-таки захлестнула меня. Она была так сильна, что я
потерял сознание. Моей последней мыслью было воспоминание о мягком
тодеровском "так-так", предназначенном для не оправдавшего ожидания
ученика.




2

Удушье...
Я боролся с рефлекторным страхом; возвращаясь назад к моменту
пробуждения, я пытался объяснить себе, что же испугало меня. Вероятно, мне
стало страшно от переживаемой во сне мысли, что я тону, захлебываясь в
воде.
Но чтобы я, марсианин, когда-либо плавал в воде?!
Тогда, может быть, это была пыль, не дающая мне дышать; мой рот и
горло были неприятно сухими и болезненно раздраженными, словно после
песчаного удушья. Нет, и это не так. Я понял. То тяжелое и угнетающее, что
лежало на мне, не давая дышать, был густой влажный воздух. Я совсем
опьянел от кислорода. Чтобы прекратить головокружение, необходимо было
задержать дыхание на некоторое время. Почему же я дышал так глубоко?
Мускулы горла полностью онемели. Вероятно, я кричал, даже визжал, когда на
меня накатывала волна страха.