"Ханс Кристиан Браннер. Никто не знает ночи " - читать интересную книгу авторапокрытое красными пятнами лицо в лучах утреннего света, пробивавшегося
сквозь стекла оконного витража, хотя время было еще раннее; он помнил, что стоял в дверях и смотрел, как она сгорбившись ковыляет к машине, пошатываясь и спотыкаясь, в Дафниных туфлях на высоких каблуках - Феликсу приходилось поддерживать ее, обнимая за плечи, - но прежде чем выйти за ворота, она вдруг обернулась и окинула Томаса долгим сияющим взором, хотя он за все время ни слова не произнес и пальцем не шевельнул, чтобы ей помочь. Соня-танцовщица, Соня, которая не умеет танцевать. С тех пор он иногда видел, как она приходила сюда и уходила вместе с доктором Феликсом, теперь-то он вспомнил, с патентованным любовником Феликсом, которого сильнее всего влечет к девственницам, хрупким, невинным, нетронутым... Женщина у него на коленях пустилась в нежности: она прикусывала мочку его уха; приложившись губами к его губам, она медленно скользила по ним из стороны в сторону, она вонзалась острыми ноготками ему в затылок. Томас невольно усмехнулся, до того это походило на старательно затверженный урок, на ненатуральные взрослые речи в устах ребенка. - Сиди тихонько, - повторил он, притягивая ее голову к своему плечу, но она не унималась, продолжая рассусоливать о любви, о любви... - Ах, Том, если б ты захотел моей любви, ну хоть чуточку, мне кажется, я бы научилась тебя любить. А другого я больше не хочу, не могу я больше... - Чего другого? Она теснее приникла к нему. - Нет, - прошептала она, - не спрашивай. Сейчас я ничего не скажу, мне страшно. Сперва я хочу быть твоей. Сперва ты будешь меня любить. любовь. Я любил тебя долго-долго, целую ночь, ты забыла? - Я ни о чем другом и не думаю, - прошептала она. - Все время стараюсь думать только об этом, но... - Но что? - спросил он. - То, другое? О нем мы не будем говорить. Я знаю, что это такое, но мы не будем об этом говорить. - Знаешь? Ты?... - Юбка зашуршала, она распрямилась и уставилась ему в лицо, зрачки ее были как два темных озерка в темноте. - Нет, нет, об этом мы не будем говорить.- Он снова притянул ее к себе. - Я люблю тебя, ты любишь меня, мы полюбили друг друга с той минуты, когда я впервые увидел, как ты танцуешь, и будем любить друг друга всегда. Теперь война скоро кончится, и мы вдвоем бежим отсюда в такое место, где никто нас не знает, в другую страну, в другой город, в Париж, а? Как тебе Париж? - Да ну, Том, я же совсем не об этом... - Париж, - продолжал он, - столица столиц. Сейчас он пал, но он не разрушен. Париж всегда останется Парижем. К весне война кончится - и вот мы с тобой любим друг друга в Париже. Мы бродим по набережным и смотрим на рыболовов, которым никогда ничего не попадается на удочку, - к тому времени они уже снова будут там стоять. Мы сидим перед "Кафе де ла Пэ" среди всех богатых иностранцев - к тому времени они уже снова будут там сидеть, мы стоим под Триумфальной аркой, где горит огонь на могиле Неизвестного солдата - его не гасили, он все . время там горит, я знаю из газет. Мы гуляем под каштанами вдоль Сены, мы гуляем под платанами по широким бульварам, сейчас все деревья в Париже |
|
|