"Ханс Кристиан Браннер. Власть денег (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

не могло их спасти. Стрельба продолжалась до тех пор, пока не
были уничтожены все..."

Утром я пробежал эту статью, но смысл ее как-то не дошел до меня. Я и
сейчас пробежал бы ее так же невнимательно, как вдруг меня поразили слова
"но это не могло их спасти". И внезапно я увидел детей, прячущихся под
материнскими юбками. Это было жуткое зрелище, газета жгла мне руки. Я
отбросил ее в сторону. Мне вспомнился лорд Питер, которому был нужен
хорошенький трупик. Может, богатство лорда Питера, его бухарские ковры и
севрский фарфор были обязаны своим происхождением оловянным рудникам в
Испании. Может, лорд Питер был одним из тех, кто желал, чтобы война тянулась
как можно дольше, может, он уже раздобыл себе не один хорошенький трупик. Но
я тоже несу за это ответственность, я мог скользить глазами по таким
заметкам и забывать о них. Если на свете творятся подобные вещи, какое имеет
значение, безработный я или нет, живу я или умер, какое значение имеет
вообще все, что со мной происходит? Мне захотелось подойти к жене и прижать
ее к себе. Ничего не говорить, а только крепко прижать к себе. Я был
потрясен до глубины души.
И все-таки, несмотря на пережитое потрясение, война между мной и
единственным близким мне человеком продолжалась. Жена принесла сыну овсяную
кашу, швырнула тарелку на стол, позвала мальчика и повязала ему вокруг шеи
салфетку. Я снова взял газету и развернул ее, мы не обменялись ни словом.
Жена вышла на кухню, но доносившийся оттуда звон посуды говорил о том, что
война продолжается.
Мальчик сидел, ковыряя ложкой кашу, я наблюдал за ним поверх газеты.
Может, ему и в самом деле кусок не шел в горло, а может, он сердился на меня
и старался досадить мне, как умел. Какая-то сила подняла меня с кресла, я
уселся за стол прямо против сына и сидел, не шевелясь и не сводя с него
глаз. Мальчик некоторое время выдерживал мой взгляд, но потом вдруг отбросил
ложку, лицо его исказилось.
- Посмей только зареветь! - сказал я с расстановкой. - Ешь!
Мальчик в страхе сунул в рот полную ложку каши, он изо всех сил
старался ее проглотить, но стал давиться.
- Попробуй только выплюнь, - сказал я. - Только попробуй!
Не успел я закончить фразу, как каша фонтаном вылетела у него изо рта,
горло перехватила судорога, он кашлял, задыхался, размазывая кашу и слюни по
посиневшему лицу. Я почувствовал бешеное удовлетворение. Наконец-то я дал
выход накопившейся во мне злобе, я ненавидел самого себя, жену и
захлебывавшегося от кашля и рыданий ребенка, которого рвало у меня на
глазах. Я грозно поднялся с места. Но мальчик, опередив меня, опрометью
бросился в кухню с криком:
- Мама!... Мама!... - Обхватив руками колени матери, он зарылся лицом в
ее юбку.
Я добежал до двери кухни и замер на пороге. Увидев, как мальчик зарылся
лицом в юбку матери, я невольно вспомнил детей из того испанского городка.
Неужели меня можно довести до такого отупения и ненависти, что, если кто-то
отдаст мне приказ, я лягу за пулемет и... и...
Я вернулся в столовую и снова сел за стол. В висках у меня стучало, я
сжимал кулаки и стискивал зубы. Я хотел выскочить в кухню, схватить
мальчишку и отколотить его, как он того заслуживал; нет, я хотел уйти, уйти