"Ханс Кристиан Браннер. Дама с камелиями (психологическая новелла) " - читать интересную книгу автора

А теперь он спускался по лестнице, изнеженный, затянутый в корсет, и
все-таки именно он командовал быком Бертельсеном, который стоял внизу на
сцене, выставив вперед голову, словно для удара. От Бертельсена пахло потом,
вульгарными женщинами, дешевыми духами, он олицетворял мужскую силу.
Хардер прошелся с ним по сцене, говоря одобрительно, подчеркнуто
одобрительно:
- Мило... прелестно... Вы знаете свое дело, Бертельсен. Жаль, что нам
придется расстаться, Бертельсен... Но раз вы не можете бросить пить,
Бертельсен...
Бертельсен промямлил, что он бросит, он обещает. Но Хардер уже стоял у
щелочки в занавесе спиной к нему и говорил:
- Нет, милый Бертельсен, я на вас уже поставил крест.
Он произнес это дружелюбно, легко, но почувствовал ненависть
Бертельсена - как щекочущее прикосновение к спине, как ожидание, что в него
вонзится пара бычьих рогов. Но рога не вонзились. Бертельсен не сказал
ничего такого, что он обычно говорил в запальчивости. Леопольд Хардер
улыбался и ждал ответа. Ответа не последовало, и он был доволен. Он даже
забыл о Бертельсене, глядя в зрительный зал.
Вилли Спета там не было, и это, пожалуй, тоже было хорошо. Ведь словами
"Он прекрасен, как мечта" совсем не все было сказано. Хардер и не считал,
что Вилли прекрасен, как мечта, все было гораздо сложнее. Много дней Вилли
Спет следовал за труппой из города в город, но Хардер упорно отказывался его
принять. И только вчера после спектакля они встретились в гостинице.
Началось с того, что Вилли расхвалил спектакль и Леопольда Хардера в роли
Гастона. Это было изумительно, гениально. Громкие слова. А эти громкие слова
перешли в другие громкие слова: "Я плачу кровавыми слезами, думая о том, как
ты со мной поступаешь". Вилли прокричал это среди ночи в номере гостиницы, и
Леопольд Хардер не остановил его, хотя вентиляция в стене выходила в комнату
фру Андре. И только когда Вилли заговорил о двухстах кронах, он отвел его
подальше от этой стены и попросил говорить потише. Они шепотом торговались,
а когда Вилли вскоре ушел, Хардер закрыл дверь тихонько, и Вилли крался по
коридору к выходу на цыпочках. Никто не должен был слышать его шагов. Сцена
разыгралась сильная, и зачем людям знать, что речь идет всего-навсего о
двухстах кронах. Сам Леопольд Хардер не хотел так думать. После ухода Вилли
он взял французскую пьесу и начал читать ее вслух на разные голоса, а
сегодня в купе говорил намеками и, прикрыв глаза, объявил, что Вилли
прекрасен, как мечта.
Вилли Спет получил не двести, а сто крон и исчез. Сегодня в театре его
не было. Это и удача, и нет. Леопольд Хардер все же был, пожалуй, несколько
разочарован. Во всяком случае, он с ненавистью смотрел на молодую пару в
одном из первых рядов. Он никогда раньше не видел этих молодых людей и
никогда больше их не увидит, но он ненавидел их в это короткое мгновение за
то, что они сидели с таким идиотским влюбленным видом и строили друг другу
глазки.
В то же самое мгновение молодая девушка бросила взгляд на щелочку в
занавесе и увидела таинственно блестевший глаз. Может быть, глаз Армана?
"Посмотри", - шепнула она своему спутнику, она хихикала и шептала ему
что-то, а потом сделала насмешливую гримаску, резким движением сняла кольцо
и постучала пальцами по своему круглому колену, чтобы он видел, что кольца