"Валерий Брумель, Александр Лапшин "Не измени себе" (мемуары)" - читать интересную книгу автораожидая продолжения.
Я чуть прокашлялся. - Товарищ Гридин советует мне отозвать свое предложение и вернуть его уже за двумя подписями. Теперь в меня пристально всмотрелся Четвергин. Он пытался понять, действительно ли я уж настолько туп или только прикидываюсь? - Не знаю... - Он дернул плечами. - Решать вам. Желаете за двумя подписями - пожалуйста, мы препятствовать не станем. - И добавил: - Да и так ли это существенно: одна или две подписи? Главное, чтобы предложение прошло. - Простите, - перебил я его, - не понял... Раздражаясь, что я вынуждаю его говорить больше, чем он хочет, начальник отдела пояснил: - Я имею в виду то обстоятельство, что от товарища Гридина в первую очередь зависит судьба вашего авторского свидетельства. "Так, - отметил я. - Ясно. Гридин номер два". На другое утро я забрал свой мешок от родственников и сел в поезд. За окном бушевала весна. Я глядел на зелень полей, перелески, на проносящиеся столбы, дома, речушки, на огромное синее небо, под которым творилась вся эта жизнь, и удивлялся тому, что не испытываю дурного настроения. Четвергины, гридины - эти образы показались мне вдруг нереальными. Передо мной каждую секунду, минуту, год, и так из столетия в столетие, воссоздавалась жизнь. И поражало то, что она не только не уставала от этого, но всякий раз при этом сама себе радовалась... И вдруг ощутил, что способен на такое тоже - освобождая душу от тяжести открытие высветило меня, точно сок лимона темный крутой чай... И я поверил. Применять свой метод на людях мне по-прежнему не разрешали. Продолжая совершенствовать его в виварии, я написал и поместил несколько статей об аппарате в специальных медицинских журналах. Как на них отреагировали, я не знал до тех пор, пока меня снова не пригласили в столицу. На этот раз я получил вызов от Всесоюзного научного общества по распространению знаний. Оно предложило выступить с докладом. Я привез с собой кучу чертежей. Вместо мешка у меня теперь был чемодан. - Из года в год, - доложил я, - в нашей стране, да и не только у нас накапливается целая армия больных, которые считаются неизлечимыми. Гипс перед их недугами бессилен. Я не отметаю его совсем - он уместен в случаях простейших переломов, однако на положении прежнего "бога" гипсовая повязка находиться уже не может. Мною предлагается совершенно новый метод. Суть его состоит в том, что в отличие от общепринятых установок я считаю, что кость, в том числе и человеческая, способна регенерировать, то есть расти. Вот наглядный пример. И я водрузил на стол мохнатую дворняжку с аппаратом на задней правой ноге. - Подойдите сюда кто-нибудь, пожалуйста. На сцену поднялся солидный пожилой мужчина. - Попробуйте определить, - попросил я его, - насколько нога в аппарате длиннее всех остальных? Он чуть отошел, прищурился. - Сантиметров на десять! - На восемь! - поправил я его. |
|
|