"Макс Брукс. Мировая война Z " - читать интересную книгу автора

разработали как орудие мщения на случай, если все население погибнет.
Разумно было бы предположить, что люди эвакуировались в подземные
комплексы. Если так, мы сильно ошиблись в оценке их размера и глубины.
Возможно, все население спряталось под землей и трудится над нескончаемыми
военными проектами, а их Великий Вождь продолжает глушить западную выпивку
под американское порно. А знают ли они вообще, что война закончилась? Или
правительство солгало им, будто мир, каким они его знали, прекратил
существование? Может, восстание мертвых в их глазах "удобный случай", чтобы
еще туже затянуть хомут на шее общества, построенного на слепом подчинении.
Великий Вождь всегда хотел быть живым богом, а теперь, когда он хозяин не
только пищи и воздуха, но даже света искусственных солнц, его извращенные
фантазии наконец-то воплотились в реальность. Не исключено, что таков был
изначальный план, но что-то пошло не так. Вспомните, как случилось с
"кротовой норой" под Парижем. А если то же самое случилось на севере с целой
страной? Может статься, их пещеры кишат двадцатью тремя миллионами зомби,
истощенными роботами, которые воют во тьме и ждут, чтобы их выпустили.


Киото, Япония

На старой фотографии Кондо Тацуми - тощий прыщавый подросток с глупыми
красными глазами и непослушными мелированными волосами. У мужчины, с которым
я разговариваю, вовсе нет волос. Он чисто выбрит, он загорелый и подтянутый,
внимательный взгляд прикован ко мне. Несмотря на вежливое поведение и
добродушный настрой, этот воинствующий монах сохраняет вид хищника на
отдыхе.
- Я был отаку. Знаю, это слово получило множество разных значений для
множества разных людей, но для меня оно значит просто "аутсайдер".
Американцы, особенно молодые, чувствуют себя в ловушке под давлением
общества. Как и все люди. Но, насколько я понимаю вашу культуру, вы
поощряете индивидуализм. Вы почитаете бунтарей, мятежников, тех, кто гордо
выступает из основной массы. Для вас индивидуализм - эмблема чести. Для
нас - лента позора. Мы жили, особенно до войны, в сложном и бесконечном
лабиринте мнений окружающих. Ваш внешний вид, ваша речь, все, начиная от
карьеры и до того, каким именно образом вы чихаете, спланировано и
организовано в соответствии с жесткой доктриной конфуцианства. Некоторым
хватало силы - или же, наоборот, не хватало, - чтобы принять ее. Другие,
вроде меня, выбирали изгнание в лучший мир. Этим миром стало
киберпространство, которое создали словно на заказ для японских отаку.
Я не могу рассуждать о системе образования вашей страны, да и любой
другой, но наша почти целиком основывалась на запоминании фактов. С первого
дня пребывания в довоенной школе японских детей накачивали фактами и
цифрами, которые не имели практического применения в жизни. Эти факты не
обладали ни моральным значением, ни социальным контекстом, ни человеческой
связью с внешним миром. Эти знания не имели никакого смысла, кроме того, что
позволяли перейти в следующий класс. До войны японских детей не учили
думать, их учили запоминать.
Вы понимаете, как такое образование подкрепляло существование
киберпространства. В мире информации без контекста, где статус определялся
ее приобретением и обладанием, мое поколение могло царить подобно богам. Я