"Макс Брукс. Мировая война Z " - читать интересную книгу автора

Сколько вернулись к разбитой жизни или вообще не вернулись? Американцы -
честный народ, мы ждем справедливой сделки. Я знаю, многие нации считали нас
наивными или даже инфантильными, но это один из наших священных принципов.
Видеть, как Дядя Сэм берет назад свое слово, плюет на частную жизнь людей,
плюет на их свободу...
После Вьетнама, когда я служил молодым командиром взвода в Западной
Германии, нам пришлось вводить систему поощрений, чтобы удержать солдат от
самоволок. После той последней войны никакие поощрения не могли восполнить
обедневшие ряды, никакие бонусы, особые условия или онлайн-вербовка,
замаскированная под обычные видеоигры.[19] Это поколение уже нахлебалось, и
вот поэтому, когда мертвецы начали пожирать нашу страну, мы оказались
слишком слабы и уязвимы, чтобы остановить их.
Я не виню гражданское руководство, и не считаю, что мы, люди в форме,
им ничем не обязаны. Это паша система, и она лучшая в мире. Но ее нужно
защищать, отстаивать и никогда больше не попирать.


Станция "Восток", Антарктида

В довоенные времена это поселение считалось самым отдаленным на Земле.
Здесь, рядом с южным геомагнитным полюсом планеты, над четырехкилометровой
ледяной коркой озера Восток, зарегистрирован мировой рекорд минусовой
температуры - восемьдесят девять ниже нуля по Цельсию, и вообще в этом месте
она редко поднимается выше минус двадцати двух. Тут очень холодно, но больше
всего станция привлекла Брекинриджа Брека Скотта тем, что наземный транспорт
добирается до нее около месяца.
Мы встретились в "Куполе", укрепленной геодезической теплице, которую
снабжает энергией геотермальная электростанция. Эти и другие новшества ввел
сам мистер Скотт, когда взял станцию в аренду у русского правительства. Он
не покидал ее со времен Великой Паники.
- Вы разбираетесь в экономике? Я имею в виду настоящий, довоенный,
глобальный капитализм. Знаете, как он работал? Я - нет, и любой, кто скажет
иначе, просто кусок дерьма. Там нет правил, нет абсолютных понятий. Выигрыш,
проигрыш, сплошная лотерея. Единственное правило, которое я понимаю,
объяснил мне в Вартоне один профессор. Профессор истории, не экономики.
"Страх, - говаривал он. - Страх самый ценный товар во Вселенной". Меня это
убило. "Включите телевизор, - говорил он. - Что вы увидите? Люди продают
свои товары? Нет. Люди продают страх того, что вам придется жить без их
товаров". И он был чертовски прав. Боязнь постареть, боязнь остаться в
одиночестве, боязнь бедности, боязнь поражения. Страх - наше фундаментальное
чувство. Страх во главе всего. Страх продает. Это стало моей мантрой. "Страх
продает".
Впервые услышав о вспышках странной болезни, тогда ее еще называли
африканским бешенством, я увидел шанс всей своей жизни. Никогда не забуду
тот первый репортаж: Кейптаун, всего десять минут самого репортажа и час
рассуждений по поводу того, что случится, если вирус когда-нибудь доберется
до Америки. Боже, храни новости. Через тридцать секунд я нажал кнопку
быстрого набора на трубке.
Я пообщался со многими важными людьми. Они все видели тот репортаж. Я
первым предложил реальную идею - вакцина, настоящая вакцина против