"Макс Брукс. Мировая война Z " - читать интересную книгу автора

зеркало, явно полупрозрачное. Я сижу напротив своей собеседницы и пишу в
блокноте, который мне выдали (диктофон взять запретили "из соображений
безопасности"). У Марии Жугановой усталое лицо и седеющие волосы. Изношенная
военная форма, которую она непременно пожелала надеть на интервью. Формально
мы одни, но я чувствую, как за нами наблюдают из соседней комнаты.
- Мы не знали о Великой Панике. Нас полностью изолировали. Где-то за
месяц до того, как какая-то американская журналистка объявила миру страшное
известие, наш лагерь на неопределенный период оставили без связи с внешним
миром. Из бараков вынесли все телевизоры, забрали радио и мобильные
телефоны. У меня был дешевый одноразовым сотовый с пятью предоплаченными
минутами. Большего мои родители не могли себе позволить. Я собиралась
позвонит им на свой день рождения, первый день рождения вдали от дома.
Мы стояли в Северной Осетии, в Алании, одной из самых диких южных
республик. Официально наша миссия была "миротворческой", предотвращение
этнических конфликтов между осетинами и ингушским меньшинством. Нас вот-вот
должны были сменить, но не вышло. Сказали, что это вопрос "государственной
безопасности".
- Кто?
- Так говорили все: наши офицеры, военная полиция, даже какой-то
гражданский, который появился из ниоткуда. Противный мелкий ублюдок с узким
крысиным лицом. Мы его так и называли: Крысиная Морда.
- Вы пытались узнать, кто он такой?
- Кто, я? Никогда. Да и другие не пытались. О, мы ворчали, солдаты
всегда ворчат. Но на серьезные жалобы времени не хватало. Прервав связь с
внешним миром, нас привели в полную боевую готовность. До тех пор мы не
особо напрягались - ленивое однообразие, которое изредка нарушали прогулки в
горы. Теперь мы в тех самых горах проводили по несколько дней кряду, со всем
снаряжением и боеприпасами. Мы заходили в каждую деревню, в каждый дом.
Допрашивали каждого крестьянина, туриста... не знаю... каждого горного
козла, попавшегося на пути.
- Допрашивали? Зачем?
- Не знаю. "Все ли ваши родственники дома? Никто не пропал? На
кого-нибудь нападало бешеное животное или человек?" Последнее смущало больше
всего. Бешеный? Я понимаю - животное, но человек? Всех осматривал врач,
раздевал догола и проверял каждый сантиметр тела. Что он искал, нам не
говорили.
Я ничегошеньки не понимала. Однажды мы нашли целый тайник с оружием:
автоматы, уйма боеприпасов. Наверное, купленные у какого-нибудь продажного
лицемера из нашего же батальона. Мы не знали, кому принадлежало оружие -
наркоторговцам, местным бандитам, или "карательным отрядам", которые
изначально и были причиной нашей командировки. И что мы сделали? Оставили
тайник в покое. Тот мелкий гражданский, Крысиная Морда, встретился с глазу
на глаз с деревенскими старейшинами. Не знаю, что они обсуждали, но, скажу я
вам, старейшины выглядели перепуганными до полусмерти: крестились и шептали
молитвы.
Мы не понимали. Мы совсем запутались и злились. Какого черта мы тут
делаем? У нас во взводе был один старый ветеран, Бабурин. Он воевал в
Афганистане и дважды в Чечне. Говорили, что во время ельцинского переворота
его БМП первым выстрелил по Думе. Мы любили слушать его рассказы. Бабурин
всегда был весел, всегда пьян... когда думал, что ему это сойдет с рук.