"Паскаль Брюкнер. Похитители красоты" - читать интересную книгу автора

Такая речь мне совсем не понравилась: в конце концов, кто из нас
больной, а кто врач ?
- Вы красивая, но держитесь слишком вызывающе. Мужчины теряются в вашем
присутствии. А ведь за вашей заносчивостью кроется слабость.
Вконец обескураженная, я присела на кровать. Я заранее чувствовала себя
вымотанной от предстоящего разговора, зная, что буду потом не один час
приходить в себя. "Не выкладывайся, - повторяла я себе, - слушай, но не
принимай ничего к сердцу, все равно через три дня тебя здесь не будет".
- Я прав, не так ли?
Теперь этот краснобай склонился ко мне так, что мы почти соприкасались.
Вот сейчас, подумалось мне, он скажет:
- Вы здесь не на своем месте. В прозорливости ему было не отказать, это
дар слабых людей - безошибочно угадать вашу слабину.
- Не понимаю, что вы имеете в виду, - пробормотала я, - И вообще, не
обо мне речь. От волнения у меня сел голос.
- Может быть, пойдем в кабинет?
- Ни в коем случае, нас могут увидеть. Прошу вас, останемся здесь!
Психиатр обязан быть осторожным и соблюдать дистанцию: нельзя
подпускать пациентов слишком близко и уж тем более воспринимать сказанное
ими буквально. Я же поступала в точности наоборот, нарушая все правила. В
случае чего никто не придет мне на помощь, а ведь неизвестно, что может
взбрести в голову этому паяцу. Мысленно я прикидывала, насколько он силен:
тощий, не выше меня ростом, если что, я его щелчком опрокину. И потом, что
скрывать! Это ночное вторжение заинтриговало меня. Если он и чокнутый, то,
по крайней мере, не похож на других. У человека, который так рискует,
чтобы просто поговорить, должны быть по-настоящему веские мотивы, И как бы
то ни было, уснуть мне все равно больше не удастся.
- У вас не найдется чего-нибудь попить? Умираю пить хочу.
Я наполнила пластмассовый стаканчик водой из-под крана; мне очень
хотелось растворить в ней хорошую дозу транквилизаторов, чтобы он
вырубился. Он отвернулся и выпил воду, приподняв маску: Потом почесал ее,
точно это была его кожа, - ноготь издал царапающий звук, как по коре
дерева. До меня вдруг дошло, как сильно от него пахнет; этот острый
кисловатый запах был мне знаком - он боялся не меньше, чем я. Меня одолело
подлое желание воспользоваться этим. Я схватила его за локоть - кости у
него были как у цыпленка. И еле сдержалась, чтобы не врезать ему, не
заорать: "Убирайтесь вон, кому другому морочьте голову вашими бреднями!"
Бывают же такие существа - до того слабые, что прямо-таки напрашиваются:
ударь. А этот, старчески сгорбленный, весь какой-то помятый, раздражал
меня донельзя. И потешный же у меня, наверно, был вид; растерзанная,
полуголая, трясу, словно грушу, какого-то хлюпика в пижаме. Он не
сопротивлялся, только проблеял жалобно:
- Прошу вас, выслушайте меня, вы одна сможете меня понять!
Ах я стерва - мне показалось, что он даже всхлипнул. Я швырнула его в
кресло, он плюхнулся, еле переводя дыхание, удивленный моей вспышкой. Я
сдалась. Заперла дверь, села на кровать. Комната была крошечная. Тесные
помещения как-то дисциплинируют и принуждают к вниманию: в них от
собеседника никуда не деться. Я потянулась к выключателю, но он попросил
не зажигать свет. И начал свой рассказ. Маска заглушала голос, моему
собеседнику приходилось напрягаться, надсаживаться, словно он на костыли