"Паскаль Брюкнер. Похитители красоты" - читать интересную книгу автора

плечи, которые Фердинанду нравилось покусывать, мускулистые ноги,
маленькие груди, не набухающие даже во время месячных, смуглую кожу,
где-то потемнее, где-то посветлее, и плоский живот, который никогда не
подарит жизнь: по приговору врачей, я бесплодна.
Я родилась от брака марокканца из Рабата и валлонки из Льежа - как
выражается Фердинанд, терракота с примесями, растение, пустившее корни по
обе стороны Средиземного моря. Я не лишена привлекательности, но много ли
толку в красоте, если она не может застраховать от общей злой участи?
Меня, вот такую, как в зеркале, оценивают чужие глаза, и я никогда не
знаю, выдержала ли экзамен или провалилась. Со временем все это
состарится, и ни уход, ни гимнастика, ни строгая диета не помогут: кожа
обвиснет, мышцы станут дряблыми. Впадины, пустоты изменят мой
анатомический рельеф. Бывают дни, когда собственное тело тяготит меня,
кажется неподъемной, к тому же скоропортящейся ношей. И тогда содержать
его в чистоте, питать, ухаживать за ним выше моих сил. А иногда
выматывают, словно крадут меня у меня самой, взгляды мужчин. Мне
осточертела взыскательность Фердинанда, который все требовал совершенства:
для него я никогда не бываю достаточно эффектной, а для коллег по работе я
эффектна чересчур. Он отсылает меня к недостижимым канонам, а те порицают
за фривольность. Люби он меня больше, не хотел бы, чтоб я была красивой и
только красивой! В конце концов, имею я право не круглые сутки быть
привлекательной? Хочется перерывов на прозу, на обыденность. Сколько моих
подруг живут как в аду из-за нескольких лишних граммов. Вообще-то я с
детства мечтала быть бабушкой, перескочив через зрелые годы. Мне бы
хотелось смотреть свою жизнь с конца, знать результаты поступков, прежде
чем совершать их. Хочу быть старой, чтобы больше не надо было делать
выбор. Вечер выдался долгий, тоскливый, полно ложных вызовов и попыток
самоубийства. Я была на своем посту, как капитан на мостике. В том же
корпусе помещалась медико-юридическая служба, тоже относившаяся к моей
компетенции, туда поступали мелкие воришки, нелегалы, по большей части
марокканцы и африканцы, и мельтешня арестованных и стражей настраивала на
тюремный лад. Я поняла наконец, за что не люблю остров Сите: на этом
клочке земли расположились впритык друг к другу собор Парижской
Богоматери, Отель-Дье и префектура полиции - союз сутаны, белого халата и
дубинки; зловещее трио не могут заглушить даже беспечные туристы. Я с
тревогой вглядывалась в незнакомые лица вновь прибывавших и особенно
боялась агрессивных подростков, таких, знаете, что выплевывают слова точно
пули, ходят враскачку и выглядят так, будто выскочили из клипа в стиле
рэп. Мне было страшно ставить диагноз сходу, без полного набора симптомов:
как бы не раздуть легкое недомогание, не проглядеть тяжелый случай. Белый
халат, конечно, прибавляет авторитета, но это лишь фикция: мне не хватало
апломба, я была то безапелляционна, то неуверенна и никак не могла найти
верный тон. По правилом, мне надлежало выслушать пациента и решить после
беглого осмотра, оставить его в больнице или направить в другую клинику по
месту жительства. Мы были всего лишь перевалочно-сортировочным пунктом.
Еще полагалось все записывать в карту, и я должна была сочетать
проницательностъ медицинского светила со сжатостью полицейского протокола.
Я щедрой рукой раздавала яркие, как конфетки, капсулы из запасов в
аптечном шкафу, чтобы унять беспокойных. Пациенты по большей части были не
больны, а просто выбиты из колеи и пришли за моральной поддержкой: им