"Паскаль Брюкнер. Божественное дитя" - читать интересную книгу автора

потерпели поражение от слюнявого сосунка! Пресса любовно окрестила Луи
Философствующим Пигмеем, но никакого злорадства в этом прозвище не было -
в нем звучала дань признательности за неоспоримое превосходство.
Итак, он одержал полную победу! За несколько часов их с матерью имена
облетели всю планету. С этого момента Мадлен увидела в своем Луи нового
Мессию, причем весьма экономичного Мессию, ибо ему не нужно было даже
родиться, чтобы утвердить свой авторитет. Теперь она гордилась своей
затянувшейся беременностью, и ее уже не терзала мысль, что сын приобрел на
нес все права. Бездумно существовать во имя кого-то другого - разве не об
этом она всегда мечтала? Она отдала на попечение кормилицы маленькую
Селину, которая раздражала ее своей немотой, а доктора Фонтана
восстановила в прежней должности. Под умильными взорами Марты и Мадлен
гинеколог самым сердечным образом побеседовал с изумительным голышом и,
как в прежние времена, дал торжественную клятву никому не раскрывать
тайну. Окрыленный своей реабилитацией и успехом, он немедленно набрал
новых сотрудников и открыл лабораторию по созданию генетических гениев.
Что до Луи, то он не просто ликовал, а купался в лучах славы, чувствуя
себя абсолютно счастливым. Этот маленький паша, царивший во дворце из
слизистой оболочки, не мог прийти в себя от возбуждения: он танцевал,
ходил колесом и во все горло пел: "Я не такой, как все!" Он радовался так,
словно один-единственный выжил в смертоносном катаклизме. И зачем только
Селине вздумалось выходить? Мамино чрево было цветущим оазисом, райским
садом. Впрочем, Селина правильно сделала - ведь Луи ни с кем не стал бы
делить свою славу. Поистине, он придал новый смысл известному выражению
"жить у родителей"! К матери он, в сущности, не был привязан, желая только
сохранить источник вечной юности. Если бы другие женщины предложили взять
его на полный пансион, он, быть может, и согласился бы, но переезд был
небезопасен. Он относился к людям с крайним недоверием - подлая толпа
никогда не простит ему отступления от нормы. Постоянно страшась
какого-нибудь коварного маневра, он не терял бдительности даже в минуты
самого безудержного веселья.
Ибо он от всей души презирал жителей Земли, ставших рабами своих
гнусных потребностей, и призывал на их голову все несчастья. Каждое утро
он с восторгом читал дурные новости в прессе: его безмерно радовали
землетрясения, эпидемии, зверские убийства, государственные перевороты,
сопровождавшиеся пытками и казнями, - словом, все ужасы земного
существования. Он корчился от смеха и восклицал: "Великолепно! Это их
кое-чему научит!" И мечтал о вселенской катастрофе, которая разом смела бы
кишевших на земном шаре мерзавцев. Укрывшись в своем коконе, он был
счастлив, как никто на свете: до чего же это прекрасно - барахтаться в
изначальном супчике! В пупке своей матери он проделал маленькое отверстие
величиной со шляпку гвоздя и через него изучал окружающий мир; когда
Мадлен гуляла по улицам, он часто видел, как везут в колясочках или ведут
на помочах других младенцев. И, наблюдая за этими крикливыми, слюнявыми,
сопливыми существами, он мысленно восклицал: "О, гаденыши!"




ЧАСТЬ ВТОРАЯ