"Сильвия Браун. Прошлые жизни и ваше здоровье " - читать интересную книгу автора

психиатрами.
Мы делились идеями, направляли друг к другу клиентов, обменивались
теориями и результатами исследований. Некоторые из этих коллег, как и я,
исследовали тему реинкарнации, и вскоре после откровения Франсины у нас был
запланирован семинар, посвященный вопросу о том, являются ли прошлые жизни и
бессмертие души правдой или вымыслом. Я решила, что вполне можно
воспользоваться этим случаем и попробовать провести лечебную регрессию в
прошлую жизнь со случайным добровольцем из аудитории. Никакой
предварительной схемы, никаких репетиций и, конечно же, никаких "поливных
утокШ {ни за что!). О фальсификации не может и речи. Только я и совершенно
незнакомый человек, исцеляемый при помощи регрессии, - совершенно спонтанная
попытка. Мои сотрудники отнеслись к этой идее без особого энтузиазма. Суть
их возражений сводилась к следующему: "А что, если не сработает?"
Я только пожала плечами: "Значит, не сработает. Но если мы не
попробуем, то так ничего и не узнаем, правда?"
В ту субботу зал был переполнен. Должна признаться, что, хотя я дружила
со многими своими коллегами не один год, я почувствовала себя довольно
уязвимой, когда выходя на сцену читала таблички на наших стульях: "доктор
медицины, доктор философии, доктор медицины, доктор философии, доктор
философии, доктор медицины и какая-то женщина-экстрасенс". Но ничто ие
мобилизует меня в таких случаях лучше, чем микрофон и слушатели, достаточно
непредвзятые, если решились явиться на подобное мероприятие.
Для демонстрации я специально отобрала самого скептически настроенного
из добровольцев. Это был | симпатичный и, судя по виду, преуспевающий
мужчина, назвавшийся Нилом. Он работал брокером в Хьюстоне. Я вкратце
объяснила ему и остальным слушателям, как должен проходить гипнотический
сеанс, и, прежде чем начать, непринужденно спросила Нила, страдает ли он
какими-нибудь физическими или эмоциональными проблемами, которые хотел бы
проработать, находясь! под гипнозом. Он пожаловался на хроническую боль в
правой стопе, не поддающуюся ни диагностике, ни лечению. Кроме того, Нила
мучил подспудный страх, что люди, утверждающие, будто любят его, за глаза
выражают недовольство и разочарование им, - последнее, чего должен бы
опасаться человек, к которому, судя по его внешнему виду, удача сама идет в
руки.
Нил был умен, ответствен и абсолютно честен. Именно такие клиенты мне
нравятся больше всего, поскольку они обязательно скажут правду, даже если
она будет состоять в том, что ничего не произошло и мои попытки вылечить их
при помощи регрессии окажутся бесполезной тратой времени. Я попросила Нила
расслабиться, ввела его в гипнотическое состояние и мягко провела через эту
жизнь в прошлое, через смерть в предыдущей жизни, и, наконец, в саму ту
жизнь. Вдруг он сжался в комок. Его правая стопа дернулась и подвернулась.
Голос зазвучал тонко, жалобно, грустно и почти неслышно. Он сказал, что его
зовут Кэлвин. Идет 1821 год, ему двенадцать, он живет на ферме в Вирджинии.
У него врожденная патология правой стопы. Родители, мечтавшие о сильном и
здоровом сыне, который помогал бы им в поле, стыдятся мальчика и тяготятся
им. Одноклассники безжалостно издеваются над беднягой или просто его
игнорируют. Единственные друзья Кэлвина - домашние животные, ведь никто из
них не считает, что с мальчиком что-то не в порядке; их любовь к нему не
обусловлена ничем. К моменту, когда я вернула Нила в настоящее, на глазаx у
всех присутствующих были слезы.