"Лилиан Браун. Кот, который жил роскошно ("Кот, который..." #11) " - читать интересную книгу автора

такого же и надоедала мне до тех пор, пока я не купил сиамца, только наш
больше любит нарушать закон, чем способствовать его охране. Берите стул,
Квилл. Выпейте кофе, возьмите десерт. Сегодня платит "Прибой".
Квиллер отказался, сославшись на встречу, и отправился прочь, размышляя
о засилье Хедрогов и Фиггамонов, фамилий, словно надерганных из
фантастических романов. Да, фамилии журналистов "Дневного прибоя" стали куда
длиннее и сложнее. Фрэна Энгера сменила Марта Ньютон-Фриске. В "Утренней
зыби" колонку сплетен, ранее принадлежавшую Джеку Мэрфи, теперь вёл Саша
Кришен-Шмитт. "Ну-ка попробуй произнести это быстро, - подумал он. -
Трижды".
В ворчливом настроении он продирался сквозь толпу на улице, находя
большинство горожан суетливыми, нервными и грубыми, а женщин - прекрасно
одетыми, загадочными и сознательно худыми, но зато менее симпатичными, чем в
Мускаунти.
В "Касабланку" он вернулся много раньше, чем предполагал. До встречи с
Мэри Дакворт у него оставалось уйма времени. Он вытащил "Сливу" со стоянки и
отправился по Речной дороге к дому, в котором жил до отъезда на Север.
Старое здание и теннисный клуб сменили шикарный многоквартирный комплекс и
эспланада, и Квиллер не смог вспомнить, как здесь все выглядело прежде.
Скверно! Он мысленно присудил очередное очко строителям и поехал обратно в
"Касабланку", надеясь, что она всё ещё находится на своём месте. Прибыв он
понял, что угодил в очередную передрягу с парковкой Его официальное место -
№ 28 - всё ещё было занято но уже не зеленой японской машиной, а
раздолбанным фургоном с номерами из Нью-Джерси. В N 29 тоже кто-то въехал,
поэтому Квиллер зарулил в № 27. После разочарований, потрясений и других
отрицательных эмоций, которые выпали на его долю сегодня утром, он с тяжёлым
камнем на сердце отправился в антикварный магазин Мэри Дакворт.
"Голубой дракон" по-прежнему занимал узкое красивое здание, и голубой
фарфоровый дракон (не продаётся) по-прежнему стоял в основной витрине. По
крайней мере здесь обошлось без больших изменений, Не изменился и холл с
китайскими обоями, с чиппендейловской мебелью и серебряными канделябрами.
Выполненную в полный рост из чёрного дерева фигуру нубийского раба в тюрбане
(инкрустированном драгоценными камнями) так и не продали. Квиллер взглянул
на ценник, интересуясь, не сбросили ли цену. Напротив, она поднялась на две
тысячи долларов. В этом вся Мэри: если не продается - поднимай цену.
Что до самой хозяйки, она по-прежнему была стройна, и водопад
иссиня-чёрных волос по-прежнему ниспадал ей на плечи. Но отсутствовали
длинный мундштук и длинные ногти. Вместо восточного кимоно Мэри теперь
носила хорошо сшитый деловой костюм и жемчуга. Коротко пожав его руку, она
взглянула на свитер и австрийскую шляпу Квиллера и сказала:
- Квилл, вы выглядите очень спортивно !
- Вижу, вы так и не продали мавра, - сказал он.
- Да. Придерживаю. Первоначально он стоял в вестибюле "Касабланки",
поэтому - что бы ни случилось со зданием - цена раба будет расти.
- А та неприветливая немецкая овчарке всё ещё у вас?
- Видите ли, - ответила Мэри, - принимая во внимание новые веяния в
Хламтауне, надобность в сторожевой собаке отпала. Я отдала её в хорошие руки
людям, которые в ней действительно нуждаются, поскольку живут в пригороде.
Пройдёмте в кабинет.
В кабинете она указала рукой на кресло с подголовником.