"Адепты стужи" - читать интересную книгу автора (Маркьянов Александр)Картинки из прошлого. 20 мая 1993 года. Зона племен, провинция Нангархар. Афгано-индийская границаИ хотя здесь не было суровой зимы, с морозами и ледяными ветрами — горы все равно чувствовали весну. Горы просыпались. Пели птицы, на склонах гор весело зеленели поля конопли — конопля была едва ли не единственным источником дохода местных крестьян, все сильнее пригревало солнышко. Неизменным оставалось только одно — дорога. Великий путь, по значению не уступавший Шелковому, проходил через эти места, кормя всех, кто желал от него кормиться. Движение на дороге не замирало ни днем, ни ночью — и даже прошлогодние ракетные налеты не озлобили людей. Русские били только по военным объектам и по лагерям подготовки боевиков — а он здесь пользовались такой славой, что если где-то организовывался лагерь боевиков — то в соседних кишлаках начинали готовиться к уходу на другую землю. Те, кто обучался в лагерях, были дикими и жестокими людьми, Коран они признавали только на словах, а единственным правосудием для них был автомат. Автомат, да местный эмир — не менее жестокий, чем они. Торговать с лагерями было выгодно — всем требовалась еда и одежда, заодно и наркотики — а вот жить рядом с лагерями было невыносимо. Когда русские одним махом избавили местных от большинства из них — при том на мирные кишлаки не упала ни одна ракета — местные племенные вожди поняли это и оценили. Лагеря восстанавливались, снова и снова в эти края приходили люди со злобой в сердце и фанатичным желанием убивать — но до того, что здесь творилось в предыдущие годы, было очень далеко… Небольшой темно-зеленый джип с закрытым кузовом остановился в самом центре небольшого селения, расположенного в двадцати километрах западнее Джелалабада, остановился у мадафы, пристроенной к местной мечети. Водитель какое-то время медлил, осматривался — но потом открыл хлипкую, сделанную из дерева (в Индии часто весь кузов машины делали из дерева) дверь и одним ловким прыжком выскочил наружу. Выглядел этот человек как типичный местный житель, зажиточный — во всяком случае, не так как русский, на русского он был не похож совершенно. Среднего роста, довольно молодой, чернявый, загорелый с длинной бородой. Одет он был скорее не как пуштун, а как хазареец: в холщовые, из хорошей ткани брюки — тамбон, широкую хлопчатобумажную рубаху — пиран и теплую безрукавку поверх нее — воскат. Все-таки здесь было довольно холодно, особенно по ночам. Чалму он накручивал так, как и подобает истинному мусульманину. В руках человек держал кожаный портфель, такие обычно носят британские доктора, которые в этой глубинке совсем и не бывали… Оставаясь у машины, человек огляделся. От его внимательных глаз не укрылось ничего — ни старый, потрепанный грузовик, почему то незагруженный и стоящий так, чтобы при необходимости перекрыть выезд с площади. И трое в тяжелой, плотной одежде, какую носят местные горцы с винтовками Ли-Энфильд, которые здесь были еще в ходу. Но самого главного не было — знака опасности, знака отмены операции, который бы местные обязательно оставили бы, если бы здесь были британцы, если бы встреча была провалена. А это значит — можно идти. Войдя в мадафу, человек резко остановился — два ствола были направлены на него, пистолет Маузер и пистолет-пулемет BSA. Люди, которые их держали, без сомнения пустили бы их в ход… — Мир вам, именем Аллаха — спокойно сказал гость — И тебе мир, путник — сказал автоматчик, не опуская, однако своего оружия — что привело тебя в наши края? — Дороги, ведущие к Аллаху трудны и опасны — ответил «доктор» — но я не из тех, кто сидит с сидящими. — Проверь его — кивнул автоматчик. Второй, с Маузером засунул его за пояс, наскоро и довольно непрофессионально обыскал пришельца, заглянул в портфель. Али отметил про себя, что хотя оружия у него не было — выхватить торчащий за поясом у того, кто его обыскивал Маузер, и отправить их обоих к Аллаху — дело пары секунд, не больше. Но он приехал сюда не за этим. — У него ничего нет — закончив обыск, провозгласил второй Автоматчик отступил в сторону, давая гостю дорогу… Помимо зала — а он в этот час в мадафе был полон, и у всех было оружие, за залом было небольшое помещение, имеющее два выхода — в мечеть и в мадафу. Именно там гостя ждал полновластный хозяин сих мест, один из наиболее авторитетных пуштунских племенных вождей, шейх Дархан — высокий, наголо бритый человек лет шестидесяти. Несмотря на свой возраст, человек этот способен был еще согнуть руками стальной лом и удовлетворить за одну ночь не одну женщину из своих наложниц. Помимо этого, шейх любил и умел воевать — его опасались даже британцы. Такие люди как шейх были основной причиной того, что британцы так и не осмеливались снова сунуться в Афганистан и захватить его силой, выйдя на границы с Российской империей. И это несмотря на то, что Афганистан находился в британской зоне влияния… По правилам пуштунского гостеприимства гостю предложили чай и лепешку — гость здесь священен. — Мир тебе, путник! — прогудел шейх, голос его был гулкими и громким, как рев быка — что заставило тебя искать встречи со мной? — И вам мир, именем Аллаха уважаемый шейх — пришелец поклонился, прижав руку к груди, как это было здесь принято — я пришел сюда, чтобы предложить помощь вам и вашему многострадальному, разделенному границей народу. Любой пуштун, беден он или богат — прежде всего, свободен, так гласит Пуштун-Валлай. [ — Кто ты, путник? — спросил шейх — ты осмеливаешься говорить дерзкие речи! — Я из тех, кто приходит с севера, шейх — просто ответил Али Такого ответа шейх не ожидал — он задумался, поглаживая длинную, смоляную бороду — Ты не похож на тех, кто приходит с севера. Больше ты похож на одного из нас. Да и те, кто приходит сюда с севера, обычно приходят с оружием в руках. — Я турок по рождению — гордо ответил человек — но я подданный белого царя и воин его великой армии. У меня нет оружия, мое оружие — слово. — Мой отец был на севере… — задумчиво проговорил шейх — он говорил, что на севере от нас расположена огромная страна, что она столь велика, что ее не проехать ни за день, ни за два, ни даже за неделю. И во главе ее стоит белый царь, справедливый и мудрый, пекущийся о благе своего народа… — Сейчас, когда есть самолеты, путешествовать по моей стране можно намного быстрее — с усмешкой ответил Али — но она и впрямь велика и могуча, хвала Аллаху. И про белого царя ваш отец сказал совершенно верно. — Ты правоверный? — сразу отреагировал на славицу Аллаху шейх — Да, я правоверный, и скоро настает время намаза. Вы позволите совершить намаз вместе с Вами, шейх? — Отказать правоверному в его желании обратиться с молитвой к Аллаху страшный грех, тот кто это сделает, вымостит себе дорогу в ад камнями величиной с гору. Но разве белый царь позволяет правоверным совершать открыто намаз? — Белый царь, хоть и не является правоверным, но уважает истинную веру. Ни один правоверный подданный белого царя не испытывает неудобств потому что он правоверный. — Англизы говорят другое… — Англизы лгут — безапелляционно заявил Али Халеми, конечно у него здесь и сейчас было другое имя, но это был именно Али Халеми, капитан военно-морского спецназа направленный сюда для выполнения специального задания — англизы лгали вам всегда, они стравливали и стравливают наши народы годами и десятилетиями. В той стране, откуда я родом никто не преследует за веру. Господь един и каждый вправе обратиться к Богу по вере его. — Ты красиво говоришь, незнакомец — было видно, что шейх не уверен в своей правоте — но как же быть с тем, что подданные белого царя убивали наших братьев по крови и вере? Это было совсем недавно, незнакомец… — Я был там, эфенди! — спокойно и твердо сказал Али — я сражался за свою землю с оружием в руках, я защитил ее и горжусь этим! Возможно, при этом я убивал и правоверных, и даже пуштунов, если они там были! Но разве кодекс Пуштун-Валлай не говорит о том, что каждый взрослый мужчина должен с оружием в руках встать на защиту родной земли, если на нее пришли захватчики? — Ты убивал наших! — тот, кто его обыскивал лапнул рукоять Маузера и замер, остановленный взглядом шейха Дархана… — Твои дела опережают твои мысли Абдалла — веско проговорил шейх — и это плохо. Смири коня гнева своего уздечкой благоразумия. Изволь уважать своего врага, ведь настоящий воин уважает даже своего врага, если тот достоин уважения. Пуштун-Валлай — это кодекс чести и любой мужчина имеет право жить по нему, даже если он и не брат по крови нам. Ты прав, незнакомец, ты правильно поступил, взяв в руки оружие, когда на твою землю пришли враги. Но и мы правы, когда хотим получить кровь за кровь, пролитую нашими братьями на твоей земле. — Но разве ваши братья сражались за свою землю, эфенди? Разве ваша земля свободна и за нее не нужно сражаться? Разве ваш народ не разделен границей? Если вы боитесь сразиться с англизами, чтобы освободить всю свою землю — почему же вы обвиняете меня в том, что я не боюсь воевать за свою землю, эфенди… Тяжелое молчание повисло в душной, темной комнатке… — Что ты хочешь, незнакомец? — спросил, наконец, шейх Дархан — Я пришел, чтобы сказать вам: хотя ваши мужчины взяли в руки оружие, и пришли с ним на нашу землю — белый царь не держит на вас за это зла, он знает тех, кто злоумышлял против него. Даже когда он приказал отомстить за свой народ и свою землю — то приказал бомбить только военные базы и лагеря душманов, ни одна бомба, ни одна ракета не упала на мирные кишлаки. Белый царь готов помочь вам освободиться от власти англизов и воссоединиться всему пуштунскому народу в единых границах, он готов дать вам деньги и оружие. Хорошее оружие, и его будет очень много. — А что будет нужно белому царю взамен? — недоверчиво спросил шейх Дархан — Белому царю ничего не нужно от пуштунского народа, у него и так достаточно подданных. Он хочет наказать лживых и подлых англизов, клявшихся ему в мирных намерениях, а потом вероломно посягнувших на его землю и его подданных. Шейх задумался. Здесь и сейчас решалось очень многое. Англизы действительно лживы и подлы, в то же время его отец рассказывал, что те, кто живет на севере не такие, что они — честные люди и достойные уважения воины. Кодекс «Пуштун-Валлай» позволял брать деньги за кровь в качестве выкупа, а тут предлагают даже не деньги — оружие, которое пойдет на правое дело. Возможно, что и рассказы англизов про то, как угнетают правоверных в империи белого царя — тоже ложь, ведь лжец не может не лгать. И шейх принял решение… — Ты говорил, что ты правоверный, незнакомец… — Хвала Аллаху… — Тогда, мы вместе с тобой совершим намаз. И после этого, я скажу тебе свое решение. Скажи, как обращаться к тебе? — Меня зовут Карим |
|
|