"Кассандра Брук. Прикид " - читать интересную книгу автора

благодарить гостей за то, что пришли, и извиняться за то, что еда была
неважнецкая.
Жизнь в нашей округе, вскоре поняла я, сводилась к жизни с Кэролайн или
без нее. Она стала нашим суровым божеством, воплощением темных глубин нашего
подсознания. Она царила! Стоило ей перестать разговаривать с вами, и вы были
обречены. А если даже и разговаривала, то все равно обречены.
Будь она задавалой или снобкой, ее можно было бы свергнуть. Даже
смеяться над ней было бы можно. Но в своих пристрастиях и ненависти Кэролайн
отличалась истинным демократизмом. И местный букмекер приходил к ней на
обед, а пэру, принадлежавшему к партии тори и жившему в двух домах от нее, в
этой чести было отказано. А местному викарию отказано решительно и
бесповоротно, и называла его Кэролайн исключительно "его преподобие
Жополиз". С чисто эстетической точки зрения ей была ведома разница между
строем великолепных особняков XIX века (в одном из таких проживала она сама)
и утилитарным рядом домов в неогеоргианском стиле, где обитали мы. Но ей и в
голову бы не пришло в этой связи смотреть на людей свысока или же, напротив,
стлаться перед ними. Если уж Кэролайн смотрела на кого-то свысока, то совсем
по другим причинам, зачастую просто непостижимым. И уж если смотреть, то с
недостижимых нравственных высот.
Именно во время этих совместных поездок в школу я начала понимать, что
представляет собой Кэролайн.
- Знаешь, ты мне очень понравилась, - довольно сурово и безапелляционно
заявила она однажды. Она стояла у дверцы автомобиля, с необычайным для нее
терпением дожидаясь, пока не выйдет моя дочь Рейчел.
Ее дочь, Саманта, уже свернулась на заднем сиденье, напоминая злобного
хорька. Машина стояла посреди дороги, и это несмотря на то, что поток других
желавших проехать по ней автомобилей все увеличивался. Но Кэролайн, похоже,
не замечала.
- Знаешь, я, пожалуй, на обратном пути заскочу к тебе. Попьем
кофейку, - бросила она, отъезжая во главе целого каравана разъяренных
водителей. Ей было плевать, согласна я или нет.
Вернулась она около половины десятого, оставила машину примерно на том
же месте и вошла в дом. Прежде мне как-то не доводилось видеть ее вблизи.
Хорошенькая женщина, особенно когда не смотрит хмуро. Высокая элегантная
блондинка лет тридцати пяти - иными словами, лет на восемь старше меня. На
ней был жакет для верховой езды, туго обтягивающие джинсы. Красивые длинные
ноги, на лице ни тени улыбки.
Я стояла и наблюдала за тем, как Кэролайн оглядывает наш маленький, на
две спальни, домик с карманным садиком у входа. И почему-то в ту же секунду
все, что могло вызвать неодобрение, предстало в совсем ином, нежном и
привлекательном свете - каретный фонарь у входа, театральные афиши и дешевые
репродукции на стенах, аксминстерский ковер * на полу. За окном - чудовищная
с купидонами купальня для птичек - подарок матери Ральфа. Ее, как назло,
ярко освещало солнце. Паук протянул туго натянутый канатик между двумя
мусорными бачками. По сравнению с нашим дом Кэролайн казался громадным и
величественным. Дом, небрежно обставленный фамильной мебелью, украшенный
коричневатыми живописными полотнами, несомненно, страшно ценными. А также
бьющими с хрипотцой старинными напольными часами, позолоченной бронзой и
сотнями других вещиц, напоминавших о знатности и богатстве предков. Нет, в
богатстве Кэролайн не было и тени нуворишства. Оно указывало на