"Конни Брокуэй. Опасность и соблазн " - читать интересную книгу автора - И святой церкви, - напомнил гостю настоятель.
- А если у нас не получится ? - спросил Данд. - Должно получиться, - сказал француз. - Время пришло. После того как Директории хватило дерзости удалить из Рима папу, она зашаталась. Народ уже тошнит от их кощунств, таких как, например, осквернение собора Парижской Богоматери, который переименовали в Храм Разума и сделали шлюху его настоятельницей. - Он перекрестился. - Нужно немногое, чтобы в так называемом правительстве начался разлад, а потом - потом мы вернем Францию! Кит пересек двор, и его охватили живые воспоминания о последнем посещении этих мест. Какими они были тогда пылкими, с их юношеской горячностью, мечтами о славе, набожностью и надменностью! Он шел, прекрасно сознавая, что множество глаз следит за ним и что глаза эти тревожны. Пусть боятся. Плевать ему на их опасения. И на ее опасения тоже. Он заставил себя забыть ее лицо, застывшее от смущения и страха, когда он произнес "наемный убийца". Ну что же, ей не придется по крайней мере несколько дней терпеть его общество. А ему - ее. Кейт знает о нем слишком много, она подошла слишком близко. В этом таится опасность, это как призыв сирены к близости, на который он не должен обращать внимания. И не хочет. Из-за нее ожили голод и желания, которые он считал умершими, а оказалось, что они только уснули. Потребность. Желание. Жажда. Им нелегко сосуществовать с человеком, в которого он превратился. Значит, он освободится от них. А это легче совершить вдали от нее. Вдали от ее запаха и голоса, темных глаз и гибкого тела... прошел мимо молодого псаломщика, стоявшего на страже, и направился в библиотеку. Дверь туда была открыта. Настоятель сидел за своим огромным письменным столом, ожидая его, сложив руки поверх стопки бумаг. На вид он был точно таким же, каким Кит его помнил: та же густая шевелюра белых волос, тот же крючковатый нос над тонким строгим ртом, глубоко посаженные глаза, взирающие на мир с непоколебимым спокойствием. Киту стало обидно, что в то время как сам он изменился так сильно не только внешне, но и духовно, этот человек кажется совершенно не тронутым жизнью, той самой жизнью, в которую он послал Кита и его товарищей. - Кристиан. - Настоятель протянул руку для поцелуя, но Кит холодно посмотрел на нее, и настоятель убрал руку. - Я молился за твое возвращение, Кристиан. - Тот же голос, полный спокойного достоинства и силы. - У меня не было выбора. - Я знаю. Но ты здесь, и я рад. - В его поведении и выражении лица не было и намека на страх, укоризну или лицемерие. - Почему? Настоятель не ответил на этот вопрос, словно Кит должен был все понимать и только притворяется тупицей. - Ты возбужден, я успокою тебя. - Вот как? - Кит слегка улыбнулся. - Хорошо. Скажите тогда, кто предал нас французам? Настоятель тихо вздохнул: - Я не знаю. Кит стукнул кулаками по столу, и от этого лежащие на нем бумаги |
|
|