"Сильвия Браун, Линда Харрисон. Прошлые жизни и ваше здоровье " - читать интересную книгу автора

же самое послание, которое передавал оглушительный голос и бурная
жестикуляция: "Смотрите на меня!".
Вначале женщина, видимо, собиралась убедить меня, что она - одна из
счастливейших клиентов, которых мне приходилось принимать в своем кабинете,
и она пришла ко мне вовсе не для того, чтобы избавиться от каких-то проблем.
Она сказала, что видела меня по телевизору и захотела встретиться со мной
лично. Что же касается этой ее "потребности во внимании", на которую
жалуется психиатр, то с его стороны это просто нелепое преувеличение. В
конце концов, кому не нравится внимание? И что тут плохого, если внимание
окружающих доставляет ей удовольствие? Понятно, что многим это не нравится,
но всякому ясно: ей просто завидуют.
Не нужно было иметь экстрасенсорные способности, чтобы через несколько
минут этого скорострельного монолога понять, что она протестовала слишком уж
настойчиво. Видимо, Цинтия пыталась убедить не столько меня, сколько саму
себя, будто она - счастливая беззаботная женщина, которой нравится
собственный образ жизни. Полчаса спустя Цинтия уже заливалась слезами и ее
голос звучал тихо, спокойно, почти робко. Наконец она впустила меня за свой
разукрашенный фасад и показала, сколько одиночества, грусти и беспомощности
скрыто в тайниках ее души. Из-за этой потребности во внимании - качества,
которое ей будто бы нравилось, - ее не раз увольняли с работы, обвиняя в
разрушительном или "несоответственном" поведении. Кроме того, она была
импульсивно неразборчива в личных связях и часто соблазняла молодых людей
своих подруг, - в результате с ней перестал общаться и новый любовник и
давняя подруга. Что же касается ее ухажеров, то, немного попользовавшись ее
телом и деньгами, они шли к женщинам, требовавшим к себе уважения, которого
Цинтия не требовала или не могла требовать, поскольку не уважала себя сама.
Она слишком много времени проводила в барах, что вызвало угрозу
алкоголизма, - именно эта проблема привела ее к психиатру, поскольку женщина
полагала, что все остальное в ее жизни совершенно нормально. Но после восьми
месяцев работы ни она, ни ее психиатр не достигли никакого заметного успеха.
Цинтия родилась в семье среднего достатка, родители с младенчества окружили
дочь любовью и заботой, и никакие обстоятельства ее детства не давали ключей
к этому неконтролируемому неумолимо возрастающему страху, что ее не заметят.
Гипнотизировать Цинтию было сплошное удовольствие: открытая,
отзывчивая, четко формулирующая свои мысли. Поскольку ее проблема была так
специфична и сложна, я велела ей сразу же отправляться в точку входа. Цинтия
немедленно попала в момент своей насильственной смерти во время войны между
французами и индейцами. Она была тогда семнадцатилетним подростком.
Следующее, что увидела женщина: она одна среди простирающихся до горизонта
пологих зеленых холмов, перед большим каменным домом с соломенной крышей.
Как и в описанном выше случае Алана, я вначале подумала, что Цинтия
рассказывает о Другой Стороне. Но чем дальше она говорила, тем больше я
убеждалась, что после той конкретной смерти она попала отнюдь не Домой.
В доме и во дворе играли дети, за ними присматривали женщины в длинных
черных одеждах. Цинтия смотрела на них через окно, и для этого ей
приходилось парить на некоторой высоте над полом. Она отчаянно хотела
присоединиться к детям и поиграть с ними, но понимала, что это невозможно. И
еще Цинтия понимала, что, хотя она прекрасно видит и слышит этих людей, они
ее не замечают, словно ее не существует. Самое грустное, что она была там
уже очень давно; очевидно, женщина попала в какую-то ловушку. Больше всего