"Ли Бристол. Нежный ангел " - читать интересную книгу автора

смеялись и тихо о чем-то беседовали, правда, слов Адам не слышал -
погруженные в свой собственный мир, они представляли собой приятное для
глаза зрелище. Глаза Энджел сияли, щеки горели, она была такой, какой и
должны быть молодые девушки; полная надежд и радующейся жизни - любому
случайному наблюдателю она показалась бы обворожительной. Незнакомые
пассажиры, проходя мимо них, снисходительно улыбались, и когда Адам смотрел
на нее, его охватывало изумление и желание ей покровительствовать и даже,
пожалуй, ревность - чувство, которое было для него новым.
Адам привык к тому, что женщины реагируют на него определенным, весьма
предсказуемым образом. Он не вполне понимал причину этого и был уверен, что
ничего не делал для них специально, но женщины на него западали сразу. Он им
нравился, они ему доверяли, и очень часто они слишком быстро дарили ему свое
сердце. И не его вина, что ему нечего было предложить им взамен, и если он
иногда использовал то, что так нравилось в нем женщинам, что бы это ни было,
то это тоже не его вина. Он усвоил, что, когда наконец все приводилось в
порядок и раскладывалось по полочкам, выходило, что жизнь - это честная
сделка, в которой никто не отдавал ничего даром.
Энджел Хабер была первой женщиной, которую он не мог расположить к себе
парочкой вежливых слов, первой женщиной, которая не смягчалась, когда он ей
улыбался, первой женщиной, которая так долго и так сильно сопротивлялась, -
первой после ее матери. Но Консуэло - это другое дело, это всегда было
совсем другое дело. Энджел - это просто девушка, вспыльчивая, ругающаяся
плохими словами и в чем-то даже опасная. Однако он ловил себя на мысли, что
часто гадает, что бы ему такое совершить, чтобы ее глаза заискрились, когда
она на него взглянет, и как сделать так, чтобы она смеялась так же, как она
смеется сейчас. А еще он недоумевал, почему внезапно для него стало так
важно, чтобы она перестала ему лгать.
Может, это произошло потому, что Энджел показала ему, какой, возможно,
была Консуэло, пока Кэмп Мередит и прожитые годы не собрали свою дань. Может
быть, это было что-то другое. Но поездка, которая начиналась как ненавистная
обязанность со слабой надеждой на удовлетворительный исход, приобретала
новое качество, становясь для него чем-то вроде вызова. Просто потому, что
ему нравилось видеть улыбку Энджел.
Когда вечером они пошли в вагон-ресторан, у них было хорошее
настроение, а еда очень сильно отличалась от той, какую они ели накануне в
гостинице. Джереми говорил о переменах, которые произошли в железнодорожных
перевозках за последние двадцать лет, и рассказ старика увлек Адама. Когда
Энджел просматривала меню, ее глаза округлились, и она заказала себе семь
блюд, начиная от имитации черепашьего супа и кончая двумя десертами: сладким
кремом с персиками в бренди и куском шоколадного торта. Этот кусок торта
оказался таким большим, что почти вываливался из стеклянной тарелки, на
которой он был подан. Когда она заказала себе второй стакан вина, Джереми
сделал ей выговор, а она скромно потупилась, но Адама этот спектакль не мог
ввести в заблуждение. У него появилось чувство, что она держит свой бокал со
спиртным не менее умело, чем мужчины, и это показалось ему забавным.
От внимания Энджел не ускользнул тот факт, что Адам целый день смотрел
на нее изучающе, но ей было все равно.
Пир и веселье вокруг обострили ее чувства; она хотела все попробовать,
все прижать к своей груди с жадным восторгом, и никто - даже Адам Вуд - не
мог помешать ей наслаждаться тем миром, который перед ней открывался.