"Томас Бриджер. Маленький большой человек " - читать интересную книгу автора

интересуют. Здесь они дрались не только с бледнолицыми, но и друг с другом.
Уолш, не желавший поначалу вмешиваться, в конце концов не выдержал и
бросился в драку, выхватив из-за голенища сапога длинный нож, но на него
навалились сразу трое, и теперь он умирал в страшных мучениях с собственным
ножом в животе. Чуть поодаль лежал Джекоб Уорсинг, я узнал его по новым
набойкам на сапогах, сделанным в форте Ларами; ближе к повозкам, головой к
нам, распростерся Джон Клейрмонт, а правее - мой отец.
После того как с белыми мужчинами было покончено, шайены занимались
исключительно бутылками, не обращая ни малейшего внимания на женщин и детей.
Только благодаря этому и удалось скрыться миссис Уорсинг с ребенком. Повозки
заслоняли их от краснокожих, и они бежали в сторону далеких гор с белыми
вершинами. Их было видно целую милю: они то появлялись, то исчезали, а потом
и вовсе скрылись из глаз. Больше я о них никогда не слышал. Мы же словно
окаменели, боясь пошевелиться или заплакать.
Все, кроме младшего Троя. Он сидел как на иголках, потом глаза его
сверкнули безумием, он сорвался с места, бросился к трупу своего отца,
выхватил у него из-за пояса здоровенный тесак и, держа обеими руками, всадил
его в бок высокого шайена, распевавшего во всю глотку пьяную песню победы,
то и дело прикладываясь к бутылке. Но то ли слезы застилали мальчишке глаза,
то ли рука в последний момент дрогнула, а удар не достиг цели: широкое
лезвие скользнуло по телу индейца, оставив лишь небольшой порез. Будь шайен
не так пьян, он наверняка бы восхитился смелостью мальчишки, подарил бы ему
что-нибудь и наградил громким мужским именем. Однако он просто схватил его
за шиворот грубой синей рубахи и за пояс штанов, рывком поднял высоко над
головой и с силой швырнул вниз. Малыш Трой встретил землю прерии со звуком,
какой издает мокрая тряпка, падая на стойку бара.
Должен признать, что среди детей я слыл хулиганом и забиякой, несмотря
на то, что был самым младшим и больше всего походил на воробья. Никто не мог
обидеть меня безнаказанно. Но, увидев страшную смерть моего белого собрата,
я намочил штаны.
Индейцы вылакали все спиртное, но около дюжины из них все еще кое-как
держалось на ногах. Остальные валялись вокруг в самых живописных позах: кто
храпя, кто уставившись немигающим взором в высокое небо. Бугор переползал на
четвереньках от бутылки к бутылке и жадно выливал себе в рот последние
капли, которые падали ему на высунутый язык, смешиваясь с кровью, сочившейся
из сломанного носа и рассеченного лба. Впрочем, выглядел он теперь довольно
мирно. Старая Шкура допил свою персональную бутылку и сидел, тупо глядя на
Керолайн. Но даже она, давно привыкшая полагаться на свои могучие кулаки и
не знавшая лучшего оружия, сидела тихо, как мышка, не сводя глаз со старого
вождя.
Одна из пар в нашем караване была родом из Германии. Их так и звали:
Немец Руди и Немка Кети. Круглые, краснолицые, весившие не меньше двух сотен
фунтов каждый и не потерявшие ни грамма за весь долгий переход, они всю
дорогу не слезали с козел своей доверху набитой картошкой повозки. Теперь
Немец Руди лежал в нескольких ярдах от нас с развороченным животом, а Немка
Кети словно окаменела, вцепившись в поводья, и ее соломенные волосы трепал
налетавший ветерок. На ней-то и остановил свой выбор Бугор.
Он двинулся к ней нетвердой походкой, и она, очнувшись, заверещала
что-то по-немецки, но, поняв, что ее не собираются убивать, по крайней мере
пока, покорно скользнула на землю, в грязь и кровь. Можете представить себе,