"Андре Бретон, Филипп Супо. Магнитные поля" - читать интересную книгу автора

оазисов. Царство надушенных холмов доступно для любого кошелька, я
превосходно знаю эти пляжи, лишенные тропической растительности".
Он встал и зашагал по набережной. Он входит в самое освещенное кафе, в
его пальцах догорает сигарета. Бывший судовладелец пьет маленькими глотками.
А там его сын, он рассказывает, как жил в последние месяцы. Из-за
искусственных кустов его подстерегают глаза мальчишек. Лихорадочная тоска.
В бакалейной лавке по соседству полно народу. Поздороваемся на ходу с
их одинаковыми улыбками. Банка наилучших омаров для них - ничто, химические
вина не пьянят их. Расчет дополнительной корреспонденции и встречи
многотиражных публикаций - величественный шарм городов. Известно, что в
отдельных знаменитых переулках животные без имени спят без тревог.
Полицейский VI округа замечает мужчину, который выходит из кафе и
пускается наутек. Из его кармана выпала записная книжка, а сам он уже
скрылся из виду. При свете высокого фонаря можно прочитать несколько строк,
написанных карандашом:

Только смертных устрашает красный цвет сумерек. Я выбираю жестокость.

Анатомические мануфактуры и дешевые квартиры разрушат самые высокие
города.

Я наблюдал через стекла иллюминаторов все те же лица: то были сбежавшие
волны.

В моей груди нежный вихрь лихорадки; это похоже на шум далеких городов
около одиннадцати часов ночи.

Мужчина бежит, едва переводя дух. Он останавливается только на площади.
Он герой великих экспедиций, ему чуждо всякое благоразумие. Но крики
новорожденного заставляют его постигнуть значительность этой минуты. Он
звонит в маленькую дверь, и вскоре открывается окно, на которое он не
отрываясь смотрел. Он что-то говорит и напрасно ждет ответа. На площади
никого. Он узнает своего друга, и воспоминания оглушают его. Искусственные
кометы, фальшивые извержения, гадание по снам, темные шарлатанства. Он
посвящен в отблески символов и чудовищные заклинания. Постоянный и
изнурительный пот ничуть не ужаснее, чем мгновенное и резкое видение
рукотворных воздушных шаров. Наверное, пустота не столь оглушительна, как
эти акробатические танцы. Мимо проносились слова: то был тайный полет
косяком; а ему ничего не остается, как шагать без цели; лечебницы для
душевнобольных переполнены фрагментами снов, что водят людей перед
несуществующими стенами. Офтальмия бесплодных юностей. Слова падали вниз и
увлекали за собой все наши порывы.
Однако ветер широко раскрыл двери, и они поспешили в глиняную ночь. Они
зрили по ту сторону туманов. Облизывая облака, поднимался и оседал язык
пламени.

Путешественник бежал много ночей подряд. Впереди носились вихрем его
мысли-бродяги. Даже насекомые, от которых волосы сходят с ума, не так
навязчивы, как эти регулярные кружения.
Хроническое поражение нервных волокон, постоянство марающих угрызений