"Ва-банк!" - читать интересную книгу автора (Суэйн Джеймс)

8

В номере Валентайна поджидал все тот же пятидесятилетний мальчонка-посыльный. Он молча подхватил его сумку и препроводил Валентайна в новую обитель, номер на двадцатом этаже – с мраморными полами, мебелью, обитой красной кожей, и джакузи с позолоченными кранами. Райское убежище для игроков по-крупному, номер, который ни за какие деньги не снимешь. Валентайн позвонил в регистрацию и оставил для Роксаны благодарственное послание.

До постели он добрался уже в состоянии крайней усталости и уснул как убитый – давненько он так не спал. В восемь утра у его дверей возник мексиканец с яйцами всмятку, тостами, свежевыжатым апельсиновым соком, полным кофейником и утренней местной газетой. Когда Валентайн уже дочитывал колонку спортивных новостей, в дверь постучали. Он открыл, и перед ним предстал Сэмми Манн с улыбкой от уха до уха.

– Помните меня? – вопросил глава службы наблюдения и охраны.

С возрастом физиономия Сэмми утратила свою прежнюю приятность, и теперь лик его был мрачен и цветом обладал нездоровым. Куда-то подевались и костюмы от хорошего портного, и галстуки из натурального шелка. Теперь на нем были дешевые штаны из синтетики и застиранная полосатая сорочка.

– Да неужто это сам Сэмми Манн, гроза всех казино в округе?! – воскликнул Валентайн. – Заходи, заходи.

Сэмми прохромал к креслу, стоявшему во главе обеденного стола – монстра из стали и стекла, за которым свободно могла бы разместиться дюжина гостей. Валентайн налил две чашки кофе, придвинул стул и себе. Сэмми крутил в руках чашку, его темные глаза блестели. Они словно говорили: «Ну разве жизнь не забавная штука?» Сэмми был самым классным из шулеров, которых Валентайну когда-либо приходилось арестовывать, и некоторое время они с удовольствием припоминали старые деньки и знаменитых в свое время мошенников.

А общих знакомых у них было множество. Как и большинство шулеров, Сэмми часто менял партнеров – список их мог бы составить увесистый том «Кто есть кто в мире прохиндеев». Джейк «Змей» Робертс, Уайти Мартиндейл, Ларри «Лампочка», Сонни Фонтана, Большой Джей-Пи и так далее, и так далее.

– Я работал с каждым из великих мошенников последней четверти века, – бахвалился Сэмми, приканчивая третью чашку кофе.

– А кто, по-твоему, был лучшим из лучших?

– Сонни Фонтана, кто ж еще!

– Парня, который его кокнул, поймали?

– Насколько мне известно, нет.

– Не жалеешь о прошлом?

– Жалею только, что поздно попал в Атлантик-Сити.

Это была традиционная жалоба. В конце семидесятых в Атлантик-Сити ввели новое правило для блэкджека – так называемые отступные. Если игроку не нравились две исходные карты, он мог отказаться от дальнейшей игры, сразу признав свое поражение. При этом он терял не всю ставку, а лишь половину. Тот, кто ввел это правило, оказался не шибко силен в математике, и в результате игра с отступными всегда оборачивалась в пользу клиента – особенно того, кто умел просчитывать карты. И в одночасье этот город превратился в настоящую Мекку для шулеров со всего света. Вскорости отступные были запрещены, но к тому времени потери казино уже исчислялись миллионами.

– В то время немало парней смогло насшибать на безбедную старость, – сказал Валентайн.

– Ну да, пока ты на горизонте не возник, – горестно заметил Сэмми.

– Кто-то же должен был их остановить!

Вскоре разговор зашел о том, как Сэмми удалось подкупить судью. Рассказывал он об этом без всякого стеснения:

– Я до смерти боялся тюрьмы. Разговоры-то всякие ходили! Я знал, что в каждой тюрьме есть свой пахан и что паханы заставляют шулеров работать на них – обыгрывать других заключенных. Поверь, мне совсем не улыбалось обжуливать настоящих бандитов!

– Да, это могло стать смертельно опасным для здоровья!

– Еще бы!

– И во сколько тебе это обошлось? – спросил Валентайн.

– В тридцать тысяч и дачку на Каймановых островах. Мне светило пять лет как минимум, так что пришлось тряхнуть мошной.

Валентайн вылил остатки кофе в чашку Сэмми. Он уже слышал подобные истории: в тюрьме шулерам приходилось куда тяжелее, чем прочим преступникам.

– Расскажи-ка мне про этого Фонтэйна. Уайли сказал, что ты вроде бы его знаешь.

Сэмми поправил:

– Мне кажется, что знаю. Его манера мне кого-то напомнила. Да и вел он себя очень уж нагло.

– В чем это выражалось?

– Такое впечатление, будто он нас дразнил. Мол, поймайте меня, если сможете.

– Действительно странная ситуация, – сказал Валентайн, передавая Сэмми сливки. – Ты отдал судье целое состояние, чтобы не сесть в тюрьму, а этот шутник позволяет схватить себя за руку. Какой в этом смысл?

– Вот именно, – согласился Сэмми. – Уайли говорит, что у тебя есть досье на каждого известного шулера. Может, что-то и на Фонтэйна имеется?

– Да я уже искал, – признался Валентайн. – Внешне он не похож ни на кого из тех, кто есть в моем компьютере. Но, может, он сделал пластическую операцию. Чтобы найти соответствия, мне нужно больше знать о нем самом – привычки, манеру одеваться, какие напитки он предпочитает и все такое прочее.

– Я дам тебе список всех, с кем он соприкасался в казино. Да и Уайли общался с ним предостаточно.

– Отлично.

Через дорогу, в «Мираже», заработал вулкан,[19] и в ясное небо поднялось облачко черного дыма. Они помолчали, наблюдая, как оно тает в вышине.

– За все эти годы тебе пришлось повидать немало мошенников, – сказал Валентайн. – Как бы ты оценил уровень Фонтэйна?

– Один из лучших.

– И все равно его никто не знает.

– Да, – ответил Сэмми. – Странно, правда?

На поясе у Сэмми заверещал пейджер. Он посмотрел на экранчик, затем достал сотовый телефон, набрал номер.

– Это Уайли, – сказал он, закончив разговор. – Он у Ника в кабинете. Кажется, наметился прорыв.

Валентайн стукачей терпеть не мог. Конечно, большинство организаций, стоящих на страже закона, активно пользуются услугами осведомителей, но все равно он считал их паразитами, жалкими людишками, живущими на подачки и сделавшими предательство своей профессией.

Особа, сидевшая в кричаще роскошном кабинете Ника, была именно из этой породы. Звали ее Шерри Соломон, и внешне она была настоящей красоткой – хорошенькая мордаха, роскошная фигура, привлекательная улыбочка. А присмотришься – заметны мешки под глазами, и становится понятно, что дело движется к сорока, и красота, на которую она привыкла рассчитывать, постепенно сходит на нет. Она отчаянно боится завтрашнего дня и потому, не задумываясь, согласилась предать лучшую подругу. Ожидая, пока секретарша ее приведет, Ник успел спросить Уайли, не было ли у него, Ника, и с ней чего-нибудь эдакого.

– Никогда! – твердо ответил питбосс.

Ник вздохнул с облегчением. И объяснил Валентайну, что память у него стала ни к черту и что он больше не в состоянии запоминать все свои приключения. Легендарный любовник Дон Жуан, кумир Ника в отрочестве, умирая, не смог припомнить ни одной из своих возлюбленных. Ник не хотел, чтобы такое случилось и с ним, поэтому – понимаете? – и терпел Уайли. Услышав эти слова, Уайли неловко оттянул воротничок рубашки.

Валентайн молча кивнул. Среди владельцев казино он встречал немало, мягко говоря, чудаков, и Ник несомненно принадлежал к этой категории. Маленький человечек с комплексом Наполеона, готовый вскочить на любую из оказавшихся поблизости женщин, если только она не окажет должного отпора. Распространенный типаж.

Шерри включила магнитофон. Рядом сидел Уайли и выражал свой энтузиазм тем, что одобрительно качал головой. Ник сидел за своим столом и все это время подбрасывал игральные кости.

– Ну и?.. – спросил он, когда пленка кончилась.

Уайли вскочил:

– Я же говорил, Нола вас ненавидит! Разве это по ее голосу не слышно?

– Меня толпы народа терпеть не могут, – напомнил ему Ник.

– Но это мотив! – воскликнул Уайли.

– Она надо мной смеялась, – заметил Ник, снова подбросив кости – выпала семерка. – Вот это «йе-йе-йе» что означает? Шутка какая-то, что ли, которой я не знаю?

Лица его служащих обратились в камень. Наконец стоявший у стола Сэмми прокашлялся и сказал:

– Видите ли, Ник, когда вы волнуетесь, вы всегда говорите «йе-йе-йе».

Ник смутился. Валентайн готов был биться об заклад: Ник понятия не имеет о том, что сказал ему глава его собственной службы безопасности. Да, не стоит говорить королю, что он – голый.

Ник с надеждой глянул на Уайли.

Тот, словно попугай, повторил:

– «Йе-йе-йе».

– Какого черта ты это долдонишь? – побагровел Ник.

Уайли по-идиотски ухмыльнулся:

– Ну, когда вы чем-то озабочены, вы всегда повторяете «йе-йе-йе».

– Я не говорю «йе-йе-йе»! – в сердцах воскликнул Ник. – Я никогда не говорю «йе-йе-йе»! Чушь собачья! Я просто, как каждый нормальный человек, говорю «да». И прекратите нести эту околесицу, понятно?

– Конечно, Ник, – в один голос ответили Уайли и Сэмми.

– Так, на чем мы остановились? Ах, да, запись… Дорогуша, я надеялся, у тебя получится что-нибудь поинтереснее.

Уайли подтолкнул Шерри локтем:

– Повтори Нику то, что ты мне сегодня утром рассказывала.

Шерри сложила руки на коленках – ну просто примерная ученица! – и, глядя прямо перед собой, принялась излагать:

– Видите ли, мы с Нолой одно время снимали вместе комнату. Это было сразу после того, как вы с ней расстались. И она тогда не раз говорила, что поломает вам всю музыку.

Лицо Ника сразу посерьезнело:

– Она действительно так говорила?

– Она мечтала вас разорить.

– Ну что я такого ей сделал, кроме того, что дал работу, позаботился о ней? С чего это вдруг она так меня возненавидела?

– Вы ей душу сломали.

– Что?!

Шерри с торжественным видом кивнула:

– Она даже хотела пойти к психоаналитику, но у нее не было денег, и она изливала все, что у нее накопилось, мне. И все твердила, что когда-нибудь непременно вам отомстит. По полной.

– Значит, она еще тогда свою месть задумала?

– Да. Она говорила, что в системе безопасности казино есть дыра, и когда она поймет, как ее использовать, она заставит вас заплатить.

– Нола действительно такое говорила?

Шерри снова кивнула своей белокурой головкой. Ник повернулся и взглянул на Сэмми:

– Какая еще такая дыра?

– Понятия не имею, о чем она таком говорит, – ответил Сэмми.

Ник снова обратился к Шерри:

– Так какая дыра?

– Вот этого она мне никогда не рассказывала, – пояснила Шерри. – Но вот что я знаю: вы как-то завели ее на мостки, и пока вы ее там, гм… Пока вы там с ней занимались любовью, она смотрела вниз и поняла, в чем проблема. Она собиралась вам об этом рассказать, но на следующий день вы дали ей отставку.

– А ты не допускаешь, что она просто так болтала? – спросил обеспокоенный этой информацией Сэмми.

– Ну нет, на Нолу это не похоже, – возразила Шерри.

– Но все это случилось десять лет назад! – воскликнул Ник. – Время лечит раны, и все такое прочее… С чего вдруг она сейчас про это вспомнила?

– Полгода назад с Нолой что-то произошло, и она вернулась к этой мысли, – пояснила Шерри. – Она поссорилась с парнем, и у нее началась настоящая депрессия. Стала пропускать работу, спала все дни напролет. Как-то раз я к ней заскочила и нашла у нее дома буклет общества «Хемлок».[20] Она подумывала о самоубийстве.

– Господи, вот бедная дурочка! – И Ник уставился на Уайли. – Как так получилось, что ты ничего такого в ней не замечал?

– Мне она казалась вполне нормальной, – тупо ответил Уайли.

Ник снова обратился к Шерри:

– И дальше что?

– Она съездила в отпуск в Мексику, – продолжила та, – и вернулась совсем другим человеком. Я спросила у нее, что случилось, а она сказала, что наконец-то нашла способ вам отомстить.

– И каким же образом?

– Нет, сэр, вот об этом она мне не рассказывала. Но потом появился этот тип Фонтэйн, и я начала что-то подозревать. Я имею в виду, ей как раз такой тип всегда нравился, а он к ее столу просто прилип.

– Что это – «такой тип»?

– Темноволосый, латинистого вида, веселый.

– Ноле, значит, такие мужчины нравятся?

– Да, они ее прямо заводят.

– Йе-йе-йе, – пробормотал Ник и повернулся в своем вертящемся кресле к окну. Перед ним расстилалась его империя – ветшающая, выцветающая, как старая голливудская кинопленка. – Если я правильно тебя понял, ты хочешь сказать, что она представляет прямую угрозу мне и всем, кто на меня работает?

Шерри начала было отвечать, но потом замолкла. Губы ее задрожали. Открыв лежавшую на коленях сумочку, она достала сигарету. Уайли с готовностью протянул ей зажигалку. Она глубоко затянулась, успокоилась и произнесла намеренно ровным тоном:

– Я говорю вам лишь следующее: Нола вас ненавидит. Вам, мужчинам, этого не понять. Вы ранили ее в самое сердце. По ее словам, после того, что вы ей сказали, она больше не могла смотреть на себя в зеркало. И вот теперь она нашла способ вам отомстить.

Ник снова резко крутанулся в кресле: он не намерен терпеть нотации от своих служащих! Игральные кости полетели в стену, отскочили и оказались у ног Валентайна. Выпали «змеиные глаза».[21]

– Но за что, за что?! – воскликнул Ник. – Что я такого с ней сделал? Сказал, что у нее плохо пахнет изо рта? Сразу же после того, как кончил, принялся названивать своему букмекеру? Не мучь меня, детка. Что я мог сделать, чтобы заслужить такую ненависть?

– Вы сказали Ноле, что у нее слишком маленькие сиськи, – и Шерри скромно потупилась. – И бросили ее, когда она отказалась сделать импланты.

Ник застонал, его маленькое смуглое личико сморщилось и стало похоже на сушеную черносливину. Он в надежде взглянул на Уайли, но тот отвел взгляд. Сэмми тоже не смотрел в глаза боссу, и Валентайн – но он в это время что-то записывал в блокнот. В полнейшем отчаянии Ник вновь воззрился на Шерри.

– И что теперь? – вопросил он.

Нола вместе со стулом пододвинулась к столу полированного красного дерева – у нее даже коленки о заднюю стенку стукнулись.

– Я знаю, что вы лучший адвокат во всем Лас-Вегасе, – задушевно проговорила она. – Так все кругом и говорят: «Мистер Андерман – лучший из лучших». Раньше я с адвокатами никогда не сталкивалась, но сейчас, после того как меня арестовали, вы были первым, о ком я подумала.

Легендарный адвокат молча смотрел на молодую привлекательную женщину, которая штурмом взяла его кабинет – словно фурия пронеслась мимо охранников и даже не подумала сначала обратиться к секретарше. Обычно Феликс Андерман по субботам в офисе не появлялся – шабат, как-никак, но всю неделю ему пришлось провести в суде, вот он и пришел разобраться с просроченными бумагами. Поначалу он решил было указать ей на дверь, но уж больно симпатичная особа оказалась… Эта юная леди выглядела невиновной, а такое в его практике случалось редко. И он кивнул, давая ей знак продолжать.

– Во всяком случае, мистер Андерман…

– Называйте меня Феликс, – поправил он.

– Да-да, мистер Андерман…

Андерман нахмурился. Ну вот, опять. Он практиковал в Лас-Вегасе тридцать лет, и всегда все звали его Феликсом. А потом, во время разбирательства особо запутанного дела о тройном убийстве, он отрастил бородку, и все – в газетах тут же принялись называть его мистером. И тот факт, что это выводило Андермана из себя, ровным счетом ничего не значит. Он превратился в «мистера» – и точка. Этого ему уже не исправить никогда.

И тут Нола Бриггс схватила лежавший у ее стула коричневый бумажный пакет и плюхнула его на стол. Потом подтолкнула пакет к нему. Андерману ничего не оставалось, как открыть пакет и заглянуть внутрь.

У него даже дыхание перехватило. Андерман был человеком очень не бедным – в гараже его стояли навороченные спортивные автомобили, а еще у него была собственная яхта в Сан-Диего и пляжный домик в Акапулько, однако деньги привлекали его по-прежнему. Отец его всю жизнь пахал на двух работах – был служкой в синагоге и учительствовал в начальных классах, и все равно к концу жизни денег у него было куда меньше, чем в этом вот бумажном пакете.

– Я заплачу вам десять тысяч, если вы хотя бы возьметесь рассмотреть мое дело, – объявила Нола. – Мне нужна ваша помощь, мистер Андерман.

Андерман закрыл пакет и сдвинул его на край стола, в нейтральную, так сказать, зону. За эти годы он приобрел бесценный опыт – умел прикидывать общую сумму на глазок, так как большинство клиентов платили ему наличными. В пакете Нолы лежало около пятидесяти тысяч.

– Что ж, расскажите о вашей проблеме, – любезно предложил он. – Если я увижу, что могу вам помочь, тогда и обсудим мой гонорар.

– Ой, спасибо, спасибо, мистер Андерман, – залепетала Нола. – Все говорят, что вы настоящий джентльмен.

Андерман выслушивал ее, не перебивая, целых двадцать минут. Он уже знал о ее аресте от одного из своих осведомителей на Стрипе, поскольку давно взял за правило получать информацию обо всех происходивших в Лас-Вегасе задержаниях – это позволяло ему принимать решение, стоит ли браться за дело, еще до того, как потенциальный клиент возникал на пороге. А дело Нолы определенно его заинтересовало. Преступление, за которое ее арестовали, называлось флашингом, или подсказкой, доказать его трудно, а тот факт, что «Акрополь» позволил ее предполагаемому сообщнику скрыться, оставлял адвокату лазейку такой ширины, что он мог загнать в нее многотонный грузовик. Андерману нравилось побеждать казино в зале суда, ибо только в этом зале ему удавалось у казино выиграть.

Потрясающая свидетельница, решил он, когда Нола завершила свой рассказ. Хорошие зубы, приятный голос, заразительная улыбка. Десять раз награждалась званием «дилер месяца». Если ему удастся снять с нее обвинения, он, возможно, сумеет убедить ее подать против Ника Никокрополиса иск о клевете, и тогда Андерман разорит этого маленького неандертальца.

– Позвольте задать вам несколько вопросов, – сказал он наконец.

– Задавайте!

– Ранее у казино бывали к вам какие-то претензии?

– Ни разу, – гордо объявила Нола.

– Так-таки ни одной?

– Ни одной, сэр.

– А проблемы с законом случались?

– Никогда. Меня даже не штрафовали за неправильную парковку.

– Быть не может! – воскликнул он. – Вы, наверное, и машину-то не водите!

Нола просто засветилась от такого комплимента, и Андерман сразу же прикинул, какое впечатление произведет она на присяжных. Не судилась, не привлекалась, прошлое прозрачное, как слеза ребенка, да плюс еще эта прелестная улыбка! Такое совершенство просто невозможно!

– Какие-либо проблемы с прежними или нынешними работодателями или сотрудниками?

– Проблем не было. Взаимоотношения были.

– С кем-то из тех, кто останавливался в отеле, со служащими?

– Десять лет назад я встречалась с Ником Никокрополисом.

Андерман выпрямился. Сам он разводился три раза и знал, что срока давности женская злоба не имеет. Поэтому он устремил на потенциальную клиентку грозный взгляд:

– И? – спросил он.

– И ничего, – просто ответила она, закуривая сигарету. – Наши отношения длились десять дней, потом Ник дал мне отставку, но взамен предложил стать у него в казино дилером. Я приняла предложение, поблагодарила и пошла своим путем.

– Следовательно, вы не собирались идти войной на Ника?

– Ну, тогда мне было обидно, – призналась она, – но такое в моей жизни уже случалось. Я ведь не вчера родилась, мистер Андерман.

– Да, мисс Бриггс, такое с нами со всеми случалось…

– Пожалуйста, зовите меня Нола.

– Хорошо, Нола, я беру ваше дело, но лишь при одном условии.

– Каком же?

– Я хочу, чтобы вы прошли проверку на полиграфе. Если вы ее пройдете, я обращусь с ходатайством к судье, который предъявил вам обвинение. На том основании, что «Акрополь» совершил тяжкую ошибку. В стремлении уличить Фрэнка Фонтэйна их служба безопасности предположила, что вы являетесь его сообщницей. Такое в подобных делах случается часто. И я уверен, что судья снимет обвинение.

– Я согласна, – сказала Нола.

Андерман улыбнулся. Опыт подсказывал, что только люди, которым действительно нечего скрывать, с готовностью соглашаются пойти на то, чтобы их опутывали проводами и терзали бесконечными вопросами. Дело обещает быть слишком уж простым. Сверившись с настольным календарем, он произнес:

– Так, посмотрим… В понедельник у меня снятие показаний под присягой, во вторник – совещание, затянется на весь день… Как насчет утра среды?

– Я готова хоть сегодня.

– Мисс Бриггс…

– Нола, мистер Андерман…

Андерман вскинул руки, словно извиняясь:

– Дорогая Нола, у меня ведь есть и другие клиенты, которые нуждаются в моих услугах. Некоторые даже ждут меня в тюрьме. Не имею права их подвести.

Нола вскочила, снова стукнувшись коленями о стол. Дрожащим голосом она произнесла:

– Простите меня за такие слова, но, мистер Андерман, остальные ваши клиенты – обыкновенные уголовники или законченные неудачники, которые большую часть своей жизни провели за решеткой. Они плохие люди, и чтобы защищать их, им нужен такой безупречный, великий человек, как вы. Я же совсем другое дело. Я не плохой человек. Я невинная жертва системы, которая позволяет таким, как Ник Никокрополис, смешивать всех и вся с грязью. Ник уже однажды нанес мне удар, мистер Андерман. Пожалуйста, не позволяйте ему совершить такое еще раз.

Она с трудом сдерживала слезы, и Андерман растерялся. Он подтолкнул ей коробку с бумажными салфетками и искоса глянул на пакет с деньгами. Его бедный папа наверняка перевернулся бы в могиле! Когда он снова взглянул на Нолу, та уже успокоилась и теперь смотрела ему прямо в глаза.

– Половина – сейчас, вторая половина – когда вы вытащите меня из этого дела, – сказала она.

У него снова перехватило дыхание. Она предлагала ему за день работы целое состояние! Чтобы не выдать дрожью в голосе своей алчности, он посчитал про себя до пяти, а потом сказал:

– Очень хорошо, мисс Бриггс. Я беру ваше дело.