"Константин Брендючков. Последний ангел [NF]" - читать интересную книгу автора

выше".
- Да нет, вы сами путаетесь в элементарных вещах. - "Не прибегайте к
затасканным приемам. Я не ребенок, не подначивайте, ничего не добьетесь".
Со стороны можно было подумать, что два инженера обсуждают сугубо
технический вопрос. На них никто даже не оглянулся.
- А вы все-таки вдумайтесь, куда приведет ваша схема. Вдруг да я
преследую еще какие-то особые цели; не прогадайте!
- Будьте уверены, параметры не подведут. - "Слушайте, Афина,
перестаньте вымогать: если вы настырны, то и я упрям. Конец, не мешайте
работать".
Афина Павловна в сердцах сорвала листок, скомкала и бросила в корзинку.
Больше она к Олегу Петровичу не подходила, перестала с ним разговаривать -
обиделась, что ли. Пройдет, поздоровается и шуршит сзади. Ей его хорошо
видно, наблюдай хоть целый день, а ему к ней как присмотреться? А тут еще
начали опять увиваться за Афиной Павловной разные ухажеры. То и дело
подходит к ней то один, то другой, будто по делу, а Олег Петрович
улавливает и разные "кавалерские" разговорчики вполголоса и игривый
смешок. С ним она так не смеялась. Олег Петрович взял да и поставил на
лоток своей доски карманное зеркальце, считая, что этим выполнял свое
намерение "придирчиво" наблюдать за Афиной.
Видно ее стало хорошо, но ничего примечательного он заметить не успел,
а вот Афина Павловна обнаружила его уловку очень скоро - ох уж и зрение же
у нее! Поймав его взгляд в зеркальце, она подошла, сунула зеркальце в
карман своего халатика и прошипела:
- Как не стыдно! Будто гимназистик чеховский.
Олега Петровича как кипятком ошпарило, надо же так вляпаться в его-то
годы! Он с досадой швырнул циркуль на стоящий сбоку столик, вышел на
лестницу и стал мерить площадку шагами, пока не выкурил папироску, а потом
тихо пробрался к своему кульману. Зеркальце Афина Павловна так и не
отдала, но на другой день, проходя мимо, промолвила вполголоса:
- Хватит уж переживать-то.
Хватит, конечно, но чувствовал себя Олег Петрович неловко и, чтобы
сгладить отношения, как он объяснил себе, к концу работы пригласил Афину
Павловну в кино. Она согласилась неожиданно просто.
А перед началом сеанса они прошли к старой части поселка, начинавшейся
сразу за железнодорожным переездом. Там был старинный липовый парк с
кустами жасмина и с танцплощадкой, куда в погожие дни издавна тянулась
поселковая молодежь. Правда, сейчас было еще не время, снег уже стаял и на
асфальте и на дорожках, но еще залежался в кустах, и было прохладно - в
легоньких платьях не щегольнешь и мороженого не захочешь.
А все-таки и сейчас здесь было хорошо и по-весеннему радостно. В кронах
лип, еще не зазеленевших, оживленно возились и что-то свое азартно
обсуждали грачи, над рекой у парка стремительно проносились прилетевшие
ласточки-береговушки, то взмывавшие высоко в незадымленное небо, то
скользящие над самой рекой, только что не задевая ее крыльями, и воздух
здесь был совсем не тот, что у завода, в нем хранился запах снега и реки,
в нем был парок просыпающейся земли.
Олегу Петровичу нравился этот парк и эта часть поселка, еще удержавшего
остатки исконно русского, старинного, но уже сменившего булыжник на
асфальт и все больше вытеснявшего домишки чуть ли не дореволюционной поры