"Брэд Брекк. Кошмар: моментальные снимки " - читать интересную книгу автора В восьмидесяти милях к востоку от Де-Мойна начинаю соображать, что
делать, если забарахлит машина. Денег у меня мало, и даже сломанный водяной насос сможет спутать мои планы. Я прогоняю эту мысль и пытаюсь сосредоточить свой блуждающий ум на дороге. В сумерках включаю фары и вижу, как расцветают придорожные фермы. На трассе полно грузовиков. Со всеми ее огнями дорога кажется взлетной полосой: длинной и прямой, уходящей прямо к звездам... Спустя два дня я добрался до Аспена. Снял комнату за десять долларов в неделю на Уэст-Хопкинс-Стрит и в тот же день нашел работу - гонять автомобиль для местного художника, имевшего трехгодичный контракт на постройку мраморного сада в просторном и роскошном поместье на горе Ред-Маунтин, принадлежавшем какому-то нефтяному магнату из Оклахомы. Работа приносила восемьдесят долларов в неделю - сколько и моя журналистика, а работать приходилось всего сорок часов в неделю. Со временем я подружился с несколькими хиппи и своим соседом по комнате, англичанином по имени Роберт Тимоти Джон Холмс, который представился 'битником и изготовителем сандалий, реликтом 50-х' и который лично знал известных писателей 'Разбитого поколения' Джека Керуака и Аллена Гинзберга еще по Беркли, где и получил степень бакалавра философии Калифоринийского университета. Следует сказать, что в середине 60-х каждый, кто хоть что-нибудь из себя представлял, скитался по дорогам в поисках правды, лучшей доли да и самой Америки - молодые богемные писатели со всей страны : от Биг-Сура, штат Калифорния, до Гринвич-Вилидж, штат Нью-Йорк; хиппи, бросившие Нью-Йоркский университет, Корнелл и прочие колледжи, чтобы колесить по стране в песнями протеста, с болтающимися на шее кожаными мешочками с травкой и с пригоршнями ЛСД в карманах синих джинсовых курток. С Тимом я познакомился через час по приезде в Аспен. Был обеденный перерыв; одетый в грязную рабочую робу, он сидел на крыльце ночлежки под названием 'Чердак', поставив ногу на деревянную колоду и извлекая разухабистую версию 'Веселой мамаши' из большой девятиструнной гитары. Густые длинные рыжие волосы рассыпались по спине львиной гривой, а борода напоминала лоскут огненной щетины и придавала его подбородку вид квадратной гранитной плиты. Он женился в восемнадцать лет, развелся в девятнадцать; снова женился в двадцать и развелся через год. Он жил быстро и трудно, ему было всего двадцать шесть лет, но выглядел он гораздо старше, и я поймал себя на мысли, что хотел бы познакомиться с ним тогда, когда он был молод. Он говорил, что предпочитает марихуану сигаретам, дешевое вино коньяку и любит горячих женщин. Он был помешан на горячих женщинах, тот еще чудак... Плотник по образованию, музыкант по профессии, бродяга по жизни, - так он рекомендовался мне. Его обед был разложен на полу возле колоды : сухая колбаса, несколько ломтиков ржаного хлеба, кусок сыра и бутылка токайского вина, которое он потягивал между куплетами. 'Ну, вот я еду...шляпа в руке, я ищу женщину без мужа...тра-ля-ля...ВЕЛсЛАЯ МАМАША... давай повеселимся', - отрыгивал он между глотками. Я спросил, не сдается ли комната. Он отвел меня к хозяину 'Чердака', и я скоренько устроился : мы с Тимом будем жить в одной комнате. Она была |
|
|