"Брэд Брекк. Кошмар: моментальные снимки " - читать интересную книгу автора

Если Тим что-то и умел, так это мастерить музыкальные инструменты из самого
неподходящего материала. Он пел баллады лучше, чем рэгтайм, но предпочитал
музыку шумовых оркестров, потому что от баллад, как мне кажется, к горлу
подкатывает горько-сладкий комок, катится слеза, за ней другая, и приходится
останавливаться, брать себя в руки и извиняться за переполняющие чувства.
Конечно, Тим сам писал баллады, которые пел, и все они были о боли и
страданиях его молодости, и о том, как он скучает по своей шестилетней
дочурке Кэнди, оставшейся в Орегоне с его бывшей женой.
Тим был не без странностей. Я заметил, что свои песни он писал на
клочках бумаги и складывал их за подкладку соломенной шляпы.
Была еще причуда отдирать наклейки от бананов и шлепать их на гитарный
футляр каждый раз после занятий любовью с очередной подружкой - так он
наносил зарубки на свой скальповый шест, скажем так. На футляре живого места
не было от наклеек - так он любил есть бананы и заниматься любовью.
Прелестно! Но иногда он сводил меня с ума : он трахался полночи, а я не мог
уснуть. Поэтому когда силы покидали его от этой кроличьей работы и он
засыпал, я сманивал его девчонку к себе в спальный мешок и развлекался с ней
до рассвета.
Он родился в Англии, но в семнадцать лет эмигрировал в Канаду с двумя
сестрами и поселился в Калгари. Однажды вечером он рассказал мне, что в
Уэльсе его отец был евангелическим пастором, у которого было тринадцать душ
детей, и только двое из них - его собственные.
Думаю, Тим пошел в мать, появившись на свет от легкого секса.
- Отец никогда не угрожал маме разводом за ее, так сказать,
опрометчивое поведение. Он не хотел потерять работу, и я думаю, весь приход
знал, что происходит, и сочувствовал ему, - рассказывал Тим.
В Аспене какое-то время я жил дикой жизнью : секс, выпивка, наркотики и
рок-н-ролл. Случались вечеринки с наркотой и сумасшедшие поездки в Ландерс,
Йеллоустоун, Джексон-Хоул и Бозмен на старом небесно-голубом 'Плимуте' Тима,
заляпанном жвачкой и заваленном пустыми жестянками и бельевыми веревками.
Если я не мчался на лыжах со склонов гор и не пил пиво в баре 'Ред
Аньон', то играл на барабане в новом дуэте Тима - и хорошо проводил время.
Но постепенно я устал от Аспена с его вечеринками и стал писать письма
Шарлотте. Она отвечала и умоляла меня вернуться в Мэн и решить, не начать ли
все сначала и не возобновить ли наши встречи по выходным, когда она
возвращалась домой из школы. Посему я обналичил свою последнюю зарплату в
восемьдесят долларов и уехал из Колорадо.
Перед отъездом я пошел попрощаться в бар Молли Гибсон, где работал Тим.
На нем была соломенная шляпа, куртка из оленьей кожи, узкие джинсы и
сандалии, как у Иисуса, и он пел песню, написанную его подружкой - Розалией
Соррелз.
- Мы взойдем на гору, где трава встречается со снегом... - мурлыкал он.
Уехал я из Аспена больным : накануне я выпил воды из горного ручья,
когда добывал мрамор для скульптора, а после обнаружилось, что в ста ярдах
вверх по течению в ручье лежал мертвый лось; и я спустился в долину с
жестокой дизентерией, которая на несколько недель сделала меня слабым,
дрожащим и бледным, как привидение. Позывы кишечника были так неистовы и
часты, что я вынужден был останавливаться и забираться на какое-нибудь
дерево у дороги, спускать штаны и присаживаться на корточки, чтобы жидкий
понос не забрызгал мне ноги.