"Брэд Брекк. Кошмар: моментальные снимки " - читать интересную книгу автора

думали, что за эти два года могут случиться какие-то несчастья.
По дороге в город мы почти не разговаривали, только несколько остряков
громко шутили и нервно смеялись, пытаясь скрыть свои настоящие чувства.
В 60-е годы армия не проявляла особой разборчивости, но все-таки
человека не зачисляли на службу при наличии судимости. По мнению
правительства, преступники были недостаточно моральны, чтобы убивать
косоглазых и жечь их лачуги.
Медосмотр проходил лихо. Были ребята, которые стеснялись раздеваться в
присутствии посторонних, но они справились с собой. Двое черных попробовали
открутиться от армии, прикинувшись голубыми. Натянули женские трусики,
держались за руки и хихикали, выделяясь из общей массы. Но армейский
психиатр раскусил их в два счета и отправил дальше.
- Настоящие парни, как дважды два , - улыбнулся доктор, и 'пикантные
гомосеки', надувшись, направились к следующему кабинету.
Стали брать кровь на анализы, включая анализ Вассермана, и
хорохорившиеся пижоны переполошились. Боялись иглы! Один даже потерял
сознание, когда ему воткнули в руку иглу и сцеживали кровь в пробирку.
Насмотрелся, наверное, фильмов о Дракуле...
Осмотрели уши и горло, проверили рефлексы, кровяное давление и умение
держать равновесие. Поинтересовались, нет ли грыжи, сделали рентген.
В одном кабинете нас ожидал целый ряд медсестер со шприцами.
Вакцинация. Укол против столбняка в правую руку, два других - в левую, и на
закуску - дротик в ягодицу.
Подошло время заполнять бумажные стаканчики мочой, но мой пузырь будто
высох. Это меня взбесило и смутило одновременно. Я пытался раз за разом, но
не мог выдавить из себя ни капли. Считал до ста, умножал и делил в уме,
держал руки под теплой водой, выпил столько воды, что живот раздуло.
Все напрасно...
После часа бесплодных попыток я хлопнул по плечу одного парня и
попросил наполнить мой стаканчик. Но в этот момент полного краха
почувствовал растущее давление в мочевом пузыре и смог, наконец, выжать из
себя несколько булькающих унций. Я гордо вручил золотистый образчик
медсестре и занял очередь к проктологу.
Двадцать человек, и меня в том числе, завели в маленькую комнатку с
желтыми шлакоблочными стенами, приказали снять трусы и выстроиться вдоль
белой полосы.
- Так, ребята, наклонитесь, коснитесь пальцев на ногах и раздвиньте
ягодицы, - сказал военный доктор. Он всматривался в задницы, ища внутренние
и внешние признаки геморроя. Мы раздвигали ягодицы, а военврач переходил от
одного другому, бормоча : 'Угу, ага, так-так, хорошо, да-да, прекрасно, чуть
шире, еще немного нагнись...'
Двадцать сжимающихся сфинктеров разных размеров и расцветок в
мексиканской позе. Какой сюжет для сюрреалиста! Я представил такую картину
на стене в Чикагском Институте искусств, к ней подходят расфуфыренные
матроны, рассматривают поближе, и одна шепчет другой : 'О Боже,
Генриетта...это то, о чем я думаю?' А Генриетта в ответ : 'О да, Этель, как
это мило!'
Наскоро заглянули в зубы. Армию больше интересовало наличие у нас
тризма, чем зубов. Мы разевали рты, как птенцы во время кормежки. Стоматолог
морщился, кричал 'СЛЕДУЮЩИЙ!' и отправлял к другому врачу.