"Брэд Брекк. Кошмар: моментальные снимки " - читать интересную книгу автора

- Громче, Миллер...Я не слышу тебя.
- Слушаюсь, сержант-инструктор. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать...


- ГРОМЧЕ!
- СЛУШАЮСЬ, СЕРЖАНТ-ИНСТРУКТОР! ДВАДЦАТЬ ОДИН, ДВАДЦАТЬ ДВА...

От постоянного напряжения, жары и усталости ребята часто выходили из
себя, вспыхивали ссоры.
В нашей роте разные были люди : уличные хулиганы и маменькины сынки,
фермеры и сводники, чистильщики обуви и телевизионные продюсеры, деревенские
увальни и городские мошенники, большой выбор разнорабочих, механиков,
заводских трудяг, выпускников школ и колледжей и, конечно же, светловолосых
голубоглазых американцев, героев школьных футбольных команд.
Средний возраст - восемнадцать с половиной лет. За пределами лагеря
такого посчитали бы полумужчиной-полумальчиком, неотесанным щенком из
провинции, головной болью на диаграммах безработицы от Каламазу до
Канзас-Сити. Типичный новобранец был холост и без материального имущества,
исключая, может быть, старенький автомобиль, за которым обещал присмотреть
младший братишка.
Он любил бейсбол, кое-как окончил школу и курил сигареты, потому что
только это ему теперь и оставалось. Дома у него осталась девчонка, подружка
детства, которая поклялась : 'Вот тебе крест! Да я лучше умру, Томми, но я
всегда буду тебя любить и буду тебе верна до самого твоего возвращения, даже
если тебя пошлют воевать со всем миром'.
Некоторые солдаты действительно писали конгрессменам, жалуясь на плохое
обращение и армейскую жизнь, похожую на монету с одинаковыми сторонами.
Спрашивали, почему белые призывали черных бороться с желтыми во Вьетнаме, в
то время как у черных есть своя борьба за гражданские права на родине.
Какой-то конгрессмен ответил одному новобранцу, что со временем тот
будет вспоминать начальную подготовку с любовью, и добавил, что, судя по
письму, учебный лагерь мало изменился со времен Второй мировой, когда там
был сам конгрессмен.
Они были просто юны, эти американские дети, достигшие совершеннолетия в
такой момент истории США, когда из-за Вьетнама обряд посвящения в мужчины
имел гораздо более высокие ставки, чем в мирное время. Вот так складывались
дела в 60-е годы...
Дуган приказал, чтобы первый, кто заметит его входящим в казарму,
кричал 'СМИРНО!'. Если же этот первый не прокукарекает, 'то его задница
станет травой, а вы знаете, кто будет газонокосилкой. Что-нибудь неясно?'
Мы начали осваивать армейский сленг. Если кто-то стучал на тебя,
значит, он 'тащил сырок' взводному сержанту. Если ты был уверен в чем-то, то
заявлял, что 'в моей военной голове нет никаких сомнений'. Если тебе не
нравилась учебка, ты говорил дружкам, что 'это смешнее, чем пневмоторакс
легкого'. А ежели ты считал себя крутой задницей, то становился
'разбивателем сердец, трахающим вдов', солдатом, который 'жрет колючую
проволоку, ссыт напалмом и простреливает комариный глаз с трехсот метров в
дождливую ночь в штате Джорджия'.
На привезенные из дома деньги мы покупали лезвия, мыло, крем для
бритья, крем для обуви, сигареты и ватные шарики для полировки обуви.