"Илья Яковлевич Бражнин. Друзья встречаются " - читать интересную книгу автора

этой естественной реакции измученного организма. Он понимал, что она
благодетельна и не может быть продолжительной.
Двадцать восьмого июля Митя зашел в Высший военный совет за
командировочными документами. Он получил назначение на Волгу. Недоставало
последней подписи на последней бумажке. Митя присел на диван и, как часто
случалось в последние дни, тотчас задремал.
Тут кто-то близ него помянул Архангельск и что-то при этом спросил.
Последовал резкий и быстрый ответ:
- Да, да, из Архангельска. Прямо с поезда. Мне необходимо видеть
сегодня же Владимира Ильича.
Митя открыл глаза и почувствовал, что состояние, в котором он приехал в
Москву, исчезло совершенно, что он молод, здоров, свеж. Он потянулся,
поднялся с дивана и, сделав шаг к стоявшему возле секретарского стола
человеку, спросил с живостью:
- Вы из Архангельска?
Тот быстро обернулся.
- Да. А в чем дело?
Собственно говоря, у него не было никакого дела. Ему просто захотелось
узнать что-нибудь об Архангельске, перекинуться о нем с кем-нибудь
несколькими словами.
- Я только что получил назначение на Волгу, - сказал он
скороговоркой, - но сам архангелогородец, там и родился, и когда вы сказали,
что из Архангельска, а я там уже несколько лет не был.
- Владимир Ильич просит вас пройти к нему, - сказал секретарь.
- Иду, - кивнул приезжий и пошел к двери.
Митя проводил его взглядом и повернулся к окну. Каменными черепами
стояли полуразрушенные дома, зияя пустыми глазницами окон. Прохожие были
редки. Люди в те дни теснились вокруг трибун, буржуек, хлебных лавок. Самым
дешевым товаром были деньги. Завтрашний день, ещё не наступив, становился
вчерашним...
Генеральше Солодовой подарили на именины охапку дров и четыре кусочка
сахару. Она была счастлива...
Молодой человек с упрямым, дерзким лицом, в брюках, сшитых из портьеры,
с мешком за плечами, озабоченно ходил по площади, вымеривая её крупными
шагами. Отсчитав положенное число шагов, он опустил меток на землю и раскрыл
его. В мешке была глина. Молодой человек собирался ставить себе памятник, не
надеясь на потомство. Он считал себя не то "эго", не то "ультра", не то
"анархо"-футуристом, осмысленную русскую речь в стихах полагал буржуазным
предрассудком и уже имел шесть последователей. Обойдя место предполагаемого
памятника, он хмуро поглядел в сторону Кремля. За красными зубцами древних
стен глухо таились столетия. Под их бременем опадала штукатурка, крошился
камень. В Грановитой палате спал вповалку отряд красноармейцев. В других
палатах толпились люди, вовсе не спавшие по трое суток. Город удивительной
судьбы лежал перед Митей Рыбаковым, и, глядя на него, Митя вспомнил далекий
Архангельск, и в его сердце постучалось простое желание увидеть старика
отца, покосившиеся деревянные мостки, ведущие к расшатанным воротам,
калитку, знакомую дверь...
- Напишу-ка я домой, - решил он и, присев на подоконник, вынул из-за
пазухи тетрадь образца тысяча девятьсот восемнадцатого года - с бумагой,
серого цвета и древесными щепочками между линеек. Он деловито погрузил