"Илья Яковлевич Бражнин. Страна Желанная " - читать интересную книгу автора

конец ящика, и они подняли его вдвоём.
Оказалось, однако, что и вдвоём нести ящик тяжело. Глебка закряхтел,
но хотя ноги у него и подгибались, а ящик он всё же не бросил. Оттащив груз
на сотню шагов, Глебка почувствовал, что дальше не может сделать ни шагу и
сейчас угол ящика выскользнет из его рук. Хорошо, что как раз в это
мгновенье Глебкин напарник скомандовал густым голосом:
- Опускай. Только не бросай, смотри. Осторожно. А то груз такой, что и
нас с тобой на воздух поднять может.
У Глебки хватило сил осторожно опустить ящик, но тут же он и сам сел
на землю.
- Тяжел, черт, - сказал напарник густым голосом, и только сейчас
Глебка различил в этом голосе знакомые нотки. Он поднял голову и узнал
отца.
- Ничего. Не так тяжёлый, - сказал он, смущённый тем, что выказал
слабость, и присел на землю.
- Понятно, - кивнул отец. - Такому богатырю Микуле всё нипочем.
Отец усмехнулся в чёрную пружинистую бороду, и оба побежали за новым
ящиком. Потом Глебка, в сутолоке потерял отца из виду и снова увидел его
только под утро, когда пожар был уже потушен. Отец говорил о чём-то со
станционным телеграфистом и с каким-то красным командиром в короткой
курточке, кожаном картузе и с пулемётной лентой вместо пояса. Заметив
Глебку, отец подозвал его к себе, и они пошли домой.
Буян, измазанный не то сажей, не то дегтем, деловито трусил впереди.
Глядя на него, можно было подумать, что он принимал самое деятельное
участие в тушении пожара.
Отец, сосредоточенный и угрюмый, всю дорогу молчал. От него пахло
гарью и дымом; сапоги были сплошь заляпаны грязью; шинель в двух местах
прожжена. Не лучше выглядел и Глебка. Придя домой, отец взял жёсткий голик
и, сняв на крыльце шинель и сапоги, стал чиститься. Потом передал голик
Глебке и скомандовал:
- А ну, пожарник, тащи теперь мыло и воду.
Глебка сунулся в сенцы, зачерпнул из ушата ковш воды, взял с полки
обмылок и снова выскочил на двор. Отдав отцу ковш, он засучил рукава
линялой рубахи. На востоке за колючей стеной леса заалела холодная
предзимняя заря. Воздух был пронзительно чист. Вода лилась из ковшика
прозрачной лепечущей струёй прямо на Глебкины руки. Казалось, она сейчас
зазвенит: такая она была серебристая и колючая эта падающая в ладони
струйка.
Мирно всходила утренняя заря. Мирно лепетала студёная пода. И оттого
ещё ненужней и резче показалась ворвавшаяся в это утро частая пулемётная
дробь. Потом стала слышна и винтовочная стрельба. Начинался бой за станцию
Приозерскую.
Глебка видел, как дрогнул в руках отца ковшик, как вода беспокойной
неровной струёй упала мимо Глебкиных ладоней на землю.
- Что-то больно близко сегодня с утра палят, - сказал с опаской
Глебка.
- Близко, - отозвался отец и обратил хмурое насупленное лицо к северу,
откуда слышалась всё усиливающаяся стрельба. - Близко. К станции рвутся,
живоглоты проклятые.
- И чего им тут нужно? Чего они лезут к нам?