"Жанна Браун. Переправа" - читать интересную книгу автора

Хуторчук взглянул на Малахова, как на безнадежно больного.
- "Понятия не имею", - передразнил он слегка замедленную речь
Малахова, - да знаешь ли ты, неисправимый филолог...
Малахов выпрямился, едва не уронив портфель. Второй раз Хуторчук
называет его филологом. Неужели так трудно запомнить, что он не филолог, а
инженер-строитель?
- Филолог, филолог, - Хуторчук улыбнулся и дружески похлопал Малахова
по плечу, - по складу характера. У меня глаз тренированный. Итак, вопрос
первый и единственный: чем отличается настоящий офицер от профессора? Не
знаешь? Естественно. Профессора, как правило, знают все об одном предмете, а
офицер обязан знать обо всем хотя бы немного, а о том, что не знает, -
смекать и догадываться. Даю предметный урок смекалки: наш генерал ушел из
полка на повышение. Следовательно, его полк был не просто хорошим, а
от-лич-ным! Отсюда вывод: генерал любит свой бывший полк и кого попало туда
не пошлет. Кстати, замечу, что кадровики только наметили нас в этот полк, а
генерал еще может и не утвердить.
Малахов встревожился:
- Мне бы этого не хотелось.
- Мне тоже. Поэтому вношу деловое предложение, - Хуторчук взглянул на
часы, прикинул что-то в уме, - в резерве у нас один час пятьдесят минут.
Тридцать пять тратим на заправку кофе в соседней кондитерской, а час
пятнадцать принесем в парикмахерскую. Принято?
Малахов уныло кивнул. Перспективочка: общепитовский кофе вместо обеда
из трех блюд.
- Тебе виднее. Хотя парикмахерская, на мой взгляд, излишество. Могли бы
и пообедать.
Хуторчук засмеялся.
- Не излишество, Боренька, а диалектика. Ты когда-нибудь слышал о
единстве формы и содержания?
Он критически оглядел старый светло-бежевый костюм Малахова и
коричневую вязаную кофту. Малахов не любил галстуки и потому никогда не
носил рубашек.
- Тебе, Боренька, и парикмахерская не поможет. Складки на брюках обычно
утюжат дома.
- Ладно, - уязвленно проворчал Малахов, - пусть принимают каков есть.
Не напрашивался.
- Примут, примут, не волнуйся. Да ты не кручинься, прибудем в часть,
зачислят тебя на довольствие, и станешь ты у нас человеком. Все капитанские
дочки в округе высохнут по тебе, клянусь! На длинных сейчас мода.
Балагуря, они вышли на улицу. Дождь лил с утра. За время, которое они
провели в Управлении, город успел напитаться водой по самые крыши, и теперь
она хлестала и сверху, и снизу. Казалось, еще немного - и дома сдвинутся и
поплывут по лужам к реке, задевая мачтами антенн за низкие грустные облака.
В кондитерской не было ни одного свободного места. К прилавку с
кофеваркой в три ряда стояла мокрая очередь жаждущих, агрессивных ко всем,
кто удлинял их путь к еде и теплу. Рослого плечистого юнца, пытавшегося
пролезть без очереди, отшили так, что он отлетел в самый конец и долго
приходил в себя.
- Конец света! - в сердцах воскликнул Хуторчук. - Вот уж точно: как
бедному жениться, то и ночь мала!