"Жанна Браун. Переправа" - читать интересную книгу автора

чуть не выругался вслух от неожиданности. Десять часов... Добро бы
красавицей была - не так обидно получать втык за опоздание, а то и
смотреть-то не на что: очки, носик пуговкой, волосы белобрысые, прилизанные,
словно нормальную прическу сделать не умеет... Одним словом - пигалица. И по
всему видно - нахальная. А отказать неудобно, какая ни есть, а женский пол.
К счастью, жила она недалеко от библиотеки. Несколько плохо освещенных
переулков, длинный как тоннель мрачный двор, в глубине этого мусорного двора
старый двухэтажный деревянный дом со сломанной дверью, висящей на одной
петле. Возле этой сломанной двери - опаздывать в часть, так хоть не даром -
Груздев обнял ее и... получил такую оплеуху - в глазах потемнело.
- Ты чего?! - возмущенно завопил он. - Сама же навязалась!
Она поспешно отступила к двери - бесстрашный лягушонок в детских
матерчатых варежках.
- Извини, пожалуйста... ошиблась в темноте, приняла тебя за человека.
Ради бога, прости.
Ну разве не нахалка? Еще и издевается!
- А что, солдат не человек, что ли?
- Как видишь - бывает. Гуд бай, Казанова!
И ушла.
Через несколько дней Груздев в курительной комнате случайно услышал
разговор двух парней из ее группы:
- Витя, проводи Светлану сегодня. У меня мать девятичасовым уезжает.
Сегодня моя очередь, а тут такое дело.
- Ладно. Слушай, что она всегда до упора сидит, с ее-то глазами? Так и
до диплома не дотянет.
- Да нет, так она ничего, только в темноте не видит. Блокада, брат,
даром не проходит.
Груздев ошеломленно сидел возле урны, не замечая, что папироса давно
истлела и он, зажигая одну спичку за другой, пытается раскурить мундштук.
Потом оделся, вышел на улицу и стал терпеливо прохаживаться по набережной
Фонтанки, поглядывая на входную дверь библиотеки. Его решимости и злости на
себя хватило бы и на недельное ожидание.
Когда Светлана и ее провожатый вышли из библиотеки, Груздев расправил
шинель под ремнем и, вбивая подошвы подкованных сапог в подмерзшие плиты
мостовой, направился к ним.
- Разрешите обратиться, - от волнения голос его зазвучал на самой
низкой ноте.
Парень испуганно оглянулся, точно хотел звать на помощь, но улица была
безлюдна. А Светлана стояла спокойно, держа тяжелый портфель впереди себя
обеими руками в своих смешных самодельных варежках. Круглые выпуклые очки
бесстрастно отражали свет фонаря, и Груздев вдруг засомневался: захочет ли
она вообще говорить с ним? Ладно, захочет, не захочет - ее дело.
- Послушай, товарищ, как тебя, Виктор, кажется? Да не дергайся, я же
по-человечески... Понимаешь, я тут обидел Светлану, как... как последний
подонок. Она знает. Разреши, я провожу ее сам. Нам поговорить надо.
Много позже, когда Груздев учился на заочном отделении академии,
Светлана Петровна сказала как-то:
- Знаешь, Груздев, пожалуй именно тогда в тебе и проклюнулся будущий
политрук.
- Ага, - довольно сказал Груздев, - попалась, голубушка. Вот когда ты