"Дикси Браунинг. Одиночество не для них [love]" - читать интересную книгу автора

что-то такое, что умнейших людей заставляет терять рассудок?
Но теперь она начала понимать. Стоило Лайону к ней прикоснуться, и
мир вокруг ожил, заиграл новыми красками и звуками, подобных которым не
встретишь ни в одном фильме. Ничего особенного не делая, этот угрюмый,
ворчливый медведь сотворил с ней то, что не удавалось до сих пор ни одному
мужчине.
В том числе и Эрику - Эрику с безупречными манерами, кашемировыми
пиджаками и трехсотдолларовыми ботинками. А ведь в Эрика она была влюблена
по уши, разве не так?
Полно, так ли?
- Пора вставать! - объявила она решительным шепотом. И тут же
добавила в полный голос:
- А почему, собственно, я шепчу?
Он рассмеялся. Лицо его было в нескольких дюймах от ее лица, и даже в
сером утреннем свете Жасмин различала каждую черточку, каждую морщинку,
каждый крохотный шрамик.
Выходит, и он видит ее с той же безжалостной ясностью? Жасмин и в
лучшие-то времена не считала себя красавицей. Как же выглядит она сейчас,
после встречи с ядовитым плющом, тесного общения с комарами, мошкарой и
прочими прелестями дикой природы? Даже подумать страшно! Эх, будь у нее
мозги, она выскочила бы из мешка в ту же секунду, как он туда залез!
Жасмин ждала, неотрывно глядя на звездчатый шрамик у него под левым
глазом. Лайон молчал. Ни слова, ни движения. Потом он вздохнул и закрыл
глаза.
Как хотела бы Жасмин разрядить обстановку каким-нибудь невероятно
глубокомысленным замечанием, чтобы он восхитился ее остроумием и думать
забыл о том, как она выглядит!
Молчание затягивалось. Жасмин терпеть не могла таких ситуаций, это
заставляло ее нервничать, она готова была нести любую чушь, только чтобы
прервать тишину.
- Этот цвет, кажется, называется аквамарин? Он открыл глаза. Взгляд
недоуменный и недоверчивый.
- Твои глаза... Такой необычный оттенок синего. Я знаю трех женщин,
которые носят линзы такого цвета, но в реальности он встречается очень
редко, почти так же редко, как бирюзовый. Я никогда не видела бирюзовых
глаз. Наверное...
Договорить она не успела. Аквамариновые глаза, опушенные длинными
ресницами, придвигались все ближе и ближе. В конце концов, Жасмин закрыла
глаза и позволила ему себя поцеловать.
Поцелуй был именно таким, каким должен быть поцелуй. Жар, волнение,
нежность, неутолимый голод и в то же время какая-то изысканная
неторопливость, словно им некуда спешить, словно в запасе у них вечность.
Он обнял ее за талию, и она начала гладить его теплую спину, замирая,
когда ощущала под пальцами новые шрамы.
Он коснулся ее губ языком. Не настойчиво, не властно вторгаясь внутрь
- уговаривая, соблазняя. Почти лениво, словно в тот момент ему нечем было
больше заняться, кроме как дразнить ее легкими касаниями языка.
Неохотно оторвавшись наконец от его рта, Жасмин ткнулась лицом ему в
шею, где на горле отчаянно билась голубая жилка. Странно подумать, что
один человек может оказать на другого такое воздействие! И ее пульс бьется