"Фредерик Браун, Уильям Тенн. Звездная карусель " - читать интересную книгу автора

- Сто шестьдесят световых лет. Так далеко, что сейчас мы видим его
таким, каким он был сто шестьдесят лет назад.
- Так, может, он вовсе и не движется, - заявила Элси. - То есть он
подвигался и перестал сто пятьдесят лет назад, а вы тут с ума сходите из-за
того, чего больше и нет. А ты меня еще любишь?
- Очень. А ты никак не можешь пере-договориться с подругой?
- Боюсь, что нет, Роджер. Мне самой очень жалко.
Роджеру пришлось удовлетвориться этим. Он решил пойти куда-нибудь
поужинать.
Было совсем светло, и звезды в густо-синем небе еще не загорались. Но
Роджер знал, что в эту ночь от многих созвездий останутся только
воспоминания.
Шагая по тротуару, он перебирал в уме замечания Элси - ей-богу, они
были нисколько не глупее тех, что он наслушался у себя в обсерватории. И они
натолкнули его на мысль, которая раньше ему в голову не приходила, -
поведение звезд оказалось даже еще непонятнее, чем он думал. Ведь все они
начали двигаться в один и тот же вечер, но здесь было что-то не так. Альфа и
бета Центавра должны были начать двигаться года четыре тому назад, Ригель
же - пятьсот сорок лет назад, когда Христофор Колумб еще бегал в коротких
штанишках, а то и вовсе без них. Вега пустилась в путь в год его, Роджера,
рождения, двадцать шесть лет назад. Другими словами, каждая из этой сотни
звезд должна была прийти в движение в момент, определявшийся ее расстоянием
от Земли. Причем с точностью до одной световой секунды, так как изучение
снятых в предыдущую ночь фотографий показало, что новое движение всех до
единой звезд началось ровно в четыре часа десять минут по Гринвичу. Ну и
клубочек!
Разве что свет обладает бесконечной скоростью...
Если же это не так (о душевном состоянии Роджера можно судить по тому
факту, что он начал свои рассуждения с немыслимого "если"), то... то... то -
что? Он по-прежнему ничего не понимал. И испытывал жгучее возмущение: да что
же это такое, в самом деле?!
Роджер вошел в закусочную и сел. Из радиоприемника неслись
оглушительные звуки - самые последние достижения в области антиритма,
исполнявшиеся на струнно-духовых инструментах и на вложенных друг в друга
барабанах. В паузах диктор исступленно восхвалял тот или иной товар.
Роджер жевал бутерброд, наслаждался антиритмикой и выключал из своего
сознания рекламу - это искусство он, как и все люди восьмидесятых годов,
постиг в совершенстве. По этой причине и последние известия, которые сменили
музыкальную программу, продолжали влетать в одно ухо Роджера и вылетать из
другого, не задерживаясь в его сознании. И прошло довольно много времени,
прежде чем он понял, что пропускает мимо ушей отнюдь не панегирик очередному
пищевому концентрату. Собственно говоря, его внимание привлек знакомый
голос, и после двух-трех фраз он уже не сомневался, что слушает Милтона
Хейла, прославленного физика, чья новая теория принципа индетерминантности
совсем недавно вызвала такую бурю в научных кругах. Профессор Хейл,
по-видимому, давал интервью радиокомментатору.
- ...и, следовательно, небесное тело может обладать позицией или
скоростью, но не тем и другим сразу в пределах данной системы пространства -
времени.
- Доктор Хейл, не могли бы вы объяснить это на более понятном языке? -