"Пейдж Брэнтли. Узник моего сердца " - читать интересную книгу автора

привратника, были также бойня и мастерская по выделке кожи. Изделия
продаются на рынке в Париже и пользуются спросом. Парень был явно
словоохотлив и вряд ли сказал бы меньше, если бы даже его никто не слушал.
Николетт несколько раз попыталась высвободиться из крепкой руки Лэра,
сжимающей ее локоть, но де Фонтен продолжал тащить ее за собой. Воспитанная
в богатой семье, Николетт не ожидала увидеть такое скромное убранство в
гостинице аббатства. Даже слуги в доме ее отца жили в лучших условиях. Голые
каменные стены, тюфяки с соломой в большой общей комнате. Не без облегчения
Николетт увидела, как их провожатый указал на узкую деревянную лестницу,
ведущую наверх.
- Идите за мной, - он, подпрыгивая словно раненая птица, стал
подниматься по лестнице.
Наверху они очутились в мрачном коридоре. Пахло сыростью и плесенью.
Ряд дверей, обитых железом, выходил в темный коридор. Де Фонтен, Николетт и
следовавший за ними с кожаным мешком в руках Альбер Друэ, подошли к одной из
дверей. К разочарованию пленницы, комната оказалась такой же убогой, как и
внизу, только немного меньше.
- Это комната, - объяснил послушник, - для почетных гостей.
Николетт огляделась. Единственное, что отличало это жилище от подвала в
королевском дворце - это высокий комод резного дерева во всю стену. Четыре
соломенных тюфяка, покрытые сверху перинами, набитыми гусиным пером, лежали
на полу у стен. Единственная лавка сиротливо ютилась у небольшого стола с
оловянной посудой. Посреди стола высился кувшин для воды.
Когда послушник и слуга ушли, Николетт буквально упала на тюфяк рядом с
дверью. С тревогой она смотрела, как ее тюремщик ставит свой мешок на тюфяк
у высокого узкого окна. Де Фонтен пересек комнату, остановился у стола, взял
кувшин, оказавшийся пустым. Лэр уже хотел позвать слугу, когда монах в
черной рясе появился на пороге.
- Вы Лэр де Фонтен?
- Да, - Лэр поставил кувшин на стол. В конце концов, гостеприимство
аббата еще должно проявить себя.
Монах, на лице которого были написаны печаль и надменность, смотрел не
на Лэра, а на маленькую фигурку в грубом шерстяном балахоне. Николетт сидела
неподвижно, обхватив колени руками. Капюшон скрывал черты склоненного лица.
- Отец-настоятель ждет вас в ризнице. Следуйте за мной.
- Минуточку, брат, - отозвался Лэр, подойдя к двери мимо монаха. Де
Фонтен с порога окликнул своего слугу. Послышались быстрые шаги, и через
мгновение долговязый розовощекий парень с простоватым выражением лица
появился на пороге.
- Останься с пленницей, - сказал Лэр. - Я скоро вернусь.
Альбер Друэ, кивнув, занял место на скамье у стола.
Монах явно с интересом наблюдал за гостями. Вместе с де Фонтеном он
неохотно покинул комнату.
В ризнице горел единственный факел. Фитиль, оплавленный горячим жиром,
издавал малоприятный запах.
После традиционных приветствий аббат - человек средних лет, весьма
грузный, с брюшком, краснощекий, с толстым носом-картошкой - выразил
сожаление по поводу того, что не может пригласить Лэра и его спутников к
трапезе.
- Речь идет о душе, - сказал он. - Законы церкви запрещают предлагать