"Мариан Брандыс. Племянник короля (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

элегантных прохвостов, задававших тон в великосветской жизни". А биограф
князя-подкомория Юлиан Бартошевич определяет его сущность несколькими
бесцеремонными фразами: "Это был чужеядец, ни богу, ни людям ненадобный.
За восемьдесят лет жизни он не отличился ни мыслью, ни делом, а если и
оказывал какое-либо влияние, то влияние оное всегда было пагубным для
окружения. Жил только для себя и своих любовниц".
Жизненная карьера Казимежа Понятовского началась с громкого и
неоднократно уже описанного скандального поединка с популярным среди
шляхты люблинским воеводой Адамом Тарло. Поединок закончился смертью Тарло
при довольно таинственных обстоятельствах, и Понятовский вышел из этого
дела скомпрометированным, с клеймом труса и убийцы из-за утла.
Впоследствии, достигнув одной из высших должностей в государстве, он
дебютировал как мировой посредник и политик на сессии трибунала [Высший
шляхетский судебный орган, созданный в 1578 г., заседал поочередно в
Пётркове и Люблине. - Прим. перев.] в Пётркове. Там он столь блистательно
осрамился, что навсегда закаялся заниматься политической деятельностью на
государственном уровне. И все же эта двойная компрометация ничуть не
повредила ни его общественному, ни материальному положению. Он принадлежал
к верхушке влиятельной политической партии Чарторыских, и эта
могущественная "фамилия" без малейшего участия с его стороны поднимала
принца крови на своих плечах все выше и выше, обеспечивая полное
преуспеяние. Огромные пожалования ему королем Станиславом-Августом были
причиной не одного скандала в сейме. Иностранные посланники, указывая в
своих донесениях на царящий в Польше непотизм, в первую очередь тыкали
пальцем в особу князяподкомория, который "получил уже от короля восемь
староств и шесть из них успел продать". В качестве примера блистательных
финансовых операций князя Казимежа приводится то, что он в 1775 году,
одолжив казне семьсот четырнадцать тысяч злотых, получил в собственность
Шадовское староство на Жмуди, стоящее не менее шести миллионов. Но одних
денег князю-подкоморию было недостаточно, он жаждал еще и почестей.
Отказавшись от честолюбивых поползновений в области политики, он решил
блеснуть как военный, не имея для этого никаких данных и способностей.
Поскольку генералом он уже был, то стал домогаться командования пешей
гвардией и из-за этого не на жизнь, а на смерть схватился со своими
дядьями и многолетними благодетелями Чарторыскими. Позднее, используя свое
личное влияние на короля, он потребовал гетманскую булаву, но на сей раз,
обычно уступающий брату, Станислав-Август вынужден был отказать и назначил
гетманом Ксаверия Браиицкого.
Тогда князь Казпмеж смертельно обиделся и швырнул к ногам короля свой
титул подкомория.
Освободившись таким образом от всяких государственных обязалпостен и
ответственности за дальнейшие судьбы страны, экс-подкоморий в
пятидесятилетнем возрасте целиком посвятил себя двум занятиям, к которым
чувствовал истинное призвание: придворным интригам и растранжириванию
огромного состояния, добытого путем родственных сделок.
Надо признать, что транжиром экс-подкоморий был незаурядным даже для
стаииславовских времен. Его варшавское "царство", бывшее причиной
бесконечных разговоров среди своих и чужих, простиралось между теперешней
аллеей Третьего мая и улицей Фраскати и спускалось к самой Саской Кемпе и
Сольцу, прозываемому тогда Шульцем. На этом обширном пространстве,