"Петр Евсеевич Брайко. Партизанский комиссар (Документальная повесть) " - читать интересную книгу автора

- Эй, ты, в полушубке, выходи! - позвали они меня.
Я шагнул к порогу. Мы втроем пошли через площадь к дому с зеленой
железной крышей и небольшим крылечком, около которого стояли двое
вооруженных парней: один - в нашей солдатской шинели, с винтовкой за
плечом, другой - во всем гражданском, но с автоматом ППД. <Вероятно,
наружная охрана штаба>, - отметил я про себя.
Нас эта охрана не остановила.
Войдя из сеней на кухню, я увидел слева от двери, у окна, выходившего
на площадь, еще трех вооруженных парней, которые сидели на скамейке около
стола, беседуя о чем-то с хозяйкой. Закрытая двустворчатая дверь отделяла
кухню от горницы.
- Подожди здесь, - остановил меня конвоир Коля, и поспешно скрылся за
дверью. Спустя минуту он вышел и прямо с порога скомандовал: - Проходи!
В просторной горнице меня ждали шесть человек.
Слева, за длинным обеденным столом, спиной к окнам, сидели в ряд
четверо. Один из них, одетый в добротную суконную гимнастерку, был уже в
годах, маленькая рыжеватая бородка и очки делали его похожим на сельского
доктора (разумеется, я не мог тогда знать, что это начальник штаба
Базыма). Остальные были моложе, все в летних гимнастерках. Никто из
сидевших за столом не имел знаков различия. Перед каждым лежала общая
тетрадь и по нескольку заточенных карандашей.
Прямо передо мной у стены сидел за небольшим столиком, сцепив пальцы
замком, человек в черной, уже поношенной ватной фуфайке, сухонький,
высоколобый, с залысинами и с острой, клинышком, бородкой, слегка тронутой
сединой; он тоже что-то медленно записывал карандашом на листке бумаги.
Мне и в голову не приходило, что это - командир.
Справа от меня, полуприсев на краешек еще одного, третьего стола
расположился высокий смуглолицый брюнет лет сорока, в армейской форме, с
черными как смоль усами и большими карими глазами.
Когда я вошел в комнату, он сразу выпрямился, опустил руки, опершись
ими о стол. От резкого движения борта его овчинной безрукавки
раздвинулись, и на гимнастерке слева сверкнул орден Красной Звезды,
окончательно прогнав все мои сомнения. <Вот теперь ясно: попал к своим,
верным людям>, - мелькнуло в голове.
Глядя на его стройную, в отлично подогнанной форме фигуру, плотно
затянутую комсоставским ремнем с портупеей, на безукоризненно начищенные,
отливающие угольным блеском хромовые сапоги, я подумал: <Сразу видно -
кадровый командир. Наверно, это и есть самый главный у них начальник>.
А он в это время пристально рассматривал меня. Его большие лучистые
глаза светились умом и такой проницательностью, что я вдруг почувствовал,
будто он просматривает меня насквозь. Я вытянулся и, приложив руку к
головному убору, доложил по уставу:
- Лейтенант погранвойск Брайко прибыл в ваше распоряжение для
прохождения дальнейшей службы!
Тогда я, как и многие другие окруженцы, не имел еще ни малейшего
понятия о партизанских формированиях и воображал, что попал в обычную
воинскую часть, действующую в тылу противника.
- Хорошо, товарищ лейтенант, садитесь, - сказал мягко, почти
по-дружески черноусый красавец, указав мне глазами на табуретку, стоящую
перед длинным столом.