"Петр Евсеевич Брайко. Партизанский комиссар (Документальная повесть) " - читать интересную книгу автора

За несколько дней я успел не только <акклиматизироваться> в новых для
меня условиях, но и вооружился почти совсем новой СВТ - самозарядной
винтовкой, взятой у убитого полицая: ведь оружие все новички, по
неписаному закону ковпаковцев, добывали себе сами в бою.
А вот кто из принимавших меня в партизаны - командир и кто комиссар
соединения, я тогда толком не знал.
Вскоре соединение покинуло запомнившуюся мне на всю жизнь Новоселицу.
Бойцы Конотопского отряда стояли с санным обозом на обочине в ожидании,
когда придет наш черед влиться в общую колонну.
- Вот уже идут путивляне, - шепнул кто-то у меня за спиной. - Этот
отряд у нас самый большой. Его создали Ковпак и Руднев, когда встретились
в Спадщанском лесу, под Путивлем. Дальше - глуховчане со своим командиром
Кульбакой. И шалыгинцы... ну, а мы, конотопцы, сегодня замыкающими
пойдем... А вон видишь? На четвертых санях едет усатый - это комиссар
Руднев. Он такой, что его где угодно узнаешь! С ним рядом вроде
обыкновенный дедок. Это наш командир - сам Ковпак!
И верно: когда четвертые сани поравнялись с нами, выглянувшая будто
нарочно из-за тучи луна осветила на них две очень выразительные в своей
контрастности фигуры: зорко всматривающегося вперед статного комиссара в
ладно сшитой комсоставской шинели и спокойно полулежавшего рядом с ним
пожилого мужчину в крытом полушубке. Так вот какими оказались те самые
Ковпак и Руднев, с которыми я так стремился встретиться; о которых с
яростью и затаенным страхом расспрашивали меня две недели назад полицаи в
хуторе Чернобровкине, когда приняли меня за партизанского разведчика и,
раздев догола, лупили шомполом.
Судьба вырвала меня тогда из лап смерти, чтобы свести с ковпаковцами.
Наконец я нашел свое место в строю. И первый, кто поверил мне, будто
заглянув в мою душу, был сам комиссар Руднев!..
Между тем колонна наша уже втянулась в какое-то село и остановилась.
Ковпаковцы начали расквартировываться, как это было и в Новоселице, по
отделению а каждом доме.
Жители встречали нас, словно старых друзей, стараясь во всем помочь.
Я с гордостью почувствовал, что ковпаковцы здесь, на Сумщине, пользуются у
народа огромным уважением и любовью. К тому же - это я понял, как только
мы начали расквартировываться, - подавляющее большинство партизан в
отрядах Ковпака были люди здешние и, видимо, уже не однажды встречались с
местными жителями.
Остановились мы в партизанском селе Воргол. Еще вечером здесь
хозяйничал крупный гарнизон полиции, славившийся повальными грабежами и
лютыми расправами с советскими гражданами. В полночь три ковпаковские
группы (рот и взводов у нас в то время еще не было) - три десятка человек
просочились незаметно в Воргол и, с помощью местных патриотов, узнав
пароль, проникли в здание, где размещался полицейский гарнизон.
Теперь партизанское командование решило, очистив Воргол от полицаев,
совершить такой же внезапный налет и на вражеский гарнизон в селе
Литвиновичи, чтобы спасти местную подпольную группу, на след которой уже
напали фашистские ищейки.
- Только учтите, товарищи, - предупредил Руднев участников
предстоящей операции, - надо сделать все так, чтоб ни один из предателей