"Джон Брэйн. Путь наверх (Роман) " - читать интересную книгу автора

уборными во дворе, дым, от которого вечно першит в горле и чистая рубашка
через дватри часа становится черной, и, наконец, никогда не покидающее тебя
ощущение, что все это вроде инсценировки романа Диккенса "Тяжелые времена",
в которой ты обречен принимать участие. А на Орлином шоссе мне нравилась
свежая краска, и новая каменная кладка домов, и то, что при каждом доме есть
гараж, и это ощущение благополучия и достатка, приятно бодрящее, как глоток
коктейля. Те, кто живет в каком-нибудь Бате и имеет приличный годовой доход,
сочтут меня, возможно, наивным болваном, но те, кому приходилось жить в
город вроде Дафтона, поймут это чувство легкости и свободы, которое я
испытал в тот погожий сентябрьский день словно вдоволь надышавшись
кислородом.
Ратуша представляла собой довольно причудливу смесь готики и
неоклассицизма в духе Палладио, с зубчатыми стенами, башенками, колоннами и
каменными львами. Она несколько напоминала дафтонскую ратушу - так же,
впрочем, как и сотни других.
Шагнув за порог, я сразу почувствовал знакомый запах административного
учреждения: запах теплых батарей центрального отопления, натертых полов и
карболки. Два дня я не дышал этим воздухом и начал уже забывать, какое
гнетущее впечатление оставляет этот "запах успеха и угодничества", как
охарактеризовал его Чарлз.
Продовольственный отдел ничем не отличался от дафтонского. Длинный
прилавок, дощатые столы, картотечные ящики и пестрые плакаты, призывающие к
осторожности на дорогах, призывающие сдавать кровь, призывающие вступать в
армию. И хотя отдел являлся частью муниципалитета, у него был свой
собственный неповторимый запах: здесь пахло, как в магазине канцелярских
принадлежностей и одновременно как в кондитерской.
В отделе было пусто - если не считать двух девушек за прилавком. Та,
что постарше, темноглазая, пухленькая, повернулась ко мне.
- Вы будете работать у нас в казначействе?- спросила она.- Я видела
вашу фотографию в "Курьере". Впрочем, в жизни вы куда интереснее. Не правда
ли, Берил?
- Он неотразим,- сказала Берил. Она нахально уставилась на меня. У нее
было неоформившееся детское личико и плоская как у подростка грудь, но в ее
манере держаться было что-то откровенно вызывающее и бесстыдное, словно,
получая школьный аттестат, она сдала и специальный экзамен по всем вопросам,
касающимся мужского пола.
- Я буду еще более неотразим, когда вы узнаете меня получше,- сказал
я.- Во мне уйма скрытых достоинств.
Девчонки захихикали.
- Вы препротивный...- начала было Берил, но в эту минуту в комнату
вошел пожилой человек. В руках он держал кипу продовольственных карточек. Он
нес ее с таким видом, точно это была чаша святого Грааля, и атмосфера
властно пробуждавшейля женственности и полудетского кокетства, столь же
неосмысленного и столь же мило забавного, как возня двух расшалившихся
котят, мгновенно развеялась. И все же эта болтовня оставила едва уловимое,
но приятное воспоминание, и весь день я носил его с собой, словно чуть
приметный след пудры на лацкане пиджака.
Купив все, что мне было нужно, я отправился в парк. Этот парк не был
похож на обычные городские парки, которые существуют как бы сами по себе,
отгородившись от окружающих их будней, и живут своей строго обособленной