"Мэрион Зиммер Брэдли. Король-Олень (Туманы Авалона, Книга 3) " - читать интересную книгу автора

порадовать свою старую матушку? - произнесла королева. - Нет, сливок мне
не нужно. Ты ведь не хочешь, чтобы я стала толстой, как свинья, верно?
Гвидион склонил голову набок, словно присматривающаяся к чему-то
птичка, и задумчиво взглянул на Моргаузу.
- Это неважно, - сказал он. - Ты все равно будешь красивой, даже если
растолстеешь. При дворе есть женщины - та же Мара, например. Она не толще
тебя, но все вокруг зовут ее "толстой Марой". Но ты почему-то не кажешься
такой большой, как на самом деле. Наверно, потому, что всякий, кто
посмотрит на тебя, видит только, какая ты красивая. Так что ешь сливки,
если тебе хочется, матушка.
"Сколь удивительно слышать такой точный ответ из уст ребенка! Да,
мальчик растет и начинает превращаться в мужчину. Пожалуй, он будет
подобен Агравейну и никогда не станет особенно высоким - сказывается кровь
Древнего народа. И, конечно же, рядом с великаном Гаретом он всегда будет
казаться отроком, даже когда ему сравняется двадцать! Мальчик умылся и
аккуратно причесался; видно было, что он недавно подстригся".
- Как ты замечательно выглядишь, милый, - сказала Моргауза, когда
мальчик быстро и аккуратно взял ягоду из чаши. - Ты сам подровнял себе
волосы?
- Нет, - отозвался Гвидион. - Я велел мажордому меня подстричь. Я
сказал, что мне надоело ходить лохматым, как собака. Лот всегда был чисто
выбрит и аккуратно подстрижен, и Ланселет тоже, пока жил здесь. Я хочу
выглядеть, как благородный человек.
- Ты так и выглядишь, радость моя, - сказала Моргауза, глядя на
маленькую смуглую руку. Рука была покрыта царапинами и въевшейся грязью,
как у всякого непоседливого мальчишки, но Моргауза заметила, что Гвидион
явно старательно вымыл руки, вычистил грязь из-под ногтей и подрезал их. -
Но почему ты сегодня надел праздничную тунику?
- Почему я надел праздничную тунику? - с невинным видом переспросил
Гвидион. - Да, действительно. Ну... - Он на мгновение умолк. Моргауза
знала, что, какова бы ни была причина, заставившая его так поступить, - а
причина наверняка имелась и, возможно, достаточно серьезная, - она об этом
никогда не узнает. В конце концов, мальчик спокойно пояснил:
- Моя другая туника промокла от росы, пока я собирал для тебя ягоды,
госпожа. - Затем он вдруг произнес:
- Мне кажется, матушка, что я должен бы возненавидеть сэра Ланселета.
Гарет с утра до ночи только о нем и твердил с таким почтением, словно это
бог.
Моргаузе вдруг вспомнилось, что хоть она и не видела Гвидиона
плачущим, но, тем не менее, когда Гарет уехал на юг, ко двору короля
Артура, мальчик сильно по нему тосковал. Моргаузе Гарета тоже недоставало:
это был единственный человек, который имел влияние на Гвидиона и способен
был одним лишь словом призвать мальчика к порядку. С тех пор, как Гарет
уехал, не осталось никого, к чьим советам Гвидион прислушивался бы.
- Я думал, что он окажется важным самодовольным глупцом, - сказал
Гвидион, - а он совсем не такой. Он так много рассказал мне о маяках, что,
наверно, и сам Лот столько не знал. И он сказал, что, когда я подрасту,
мне следует приехать ко двору Артура и там, если я буду вести себя как
хороший и честный человек, меня посвятят в рыцари.
В глубоко посаженных темных глазах мальчика промелькнула задумчивость.