"Мэрион Зиммер Брэдли. Верховная королева (Туманы Авалона #2) " - читать интересную книгу автора

какое сравнение не идут...
Моргауза возвратилась в женский покой. Теперь повитухи поставили
Моргейну на колени и заставили выпрямиться, чтобы облегчить ребенку выход
из чрева, но роженица повисала у них на руках, точно безжизненная кукла, и
двум прислужницам приходилось удерживать ее в вертикальном положении.
Моргейна то вскрикивала, хватая ртом воздух, а то закусывала губу,
подавляя крики и призывая на помощь все свое мужество. Моргауза опустилась
на колени рядом с нею на сбрызнутую кровью солому и протянула к племяннице
руки; Моргейна вцепилась в них, глядя на родственницу и словно не узнавая.
- Мама! - закричала она. - Мама, я знала, что ты придешь...
И вновь лицо ее исказилось; молодая женщина запрокинула голову, рот
ее разверзся в немом крике.
- Поддержи ее, госпожа, - промолвила Меган, - нет, сзади, вот так,
чтобы она выпрямилась...
И Моргауза, подхватив роженицу под руки, почувствовала, как та
дрожит, тужится, всхлипывает, слепо сопротивляется, тщась высвободиться.
Моргейна уже не в силах была помогать повитухам или хотя бы позволить им
спокойно делать свое дело; она громко кричала, стоило к ней прикоснуться.
Моргауза зажмурилась, не желая ничего видеть, изо всех сил удерживая
хрупкое, бьющееся в конвульсиях тело роженицы. Та снова вскрикнула: "Мама!
Мама!" Моргауза не знала, зовет ли та Игрейну или призывает Богиню. А в
следующий миг молодая женщина обессиленно откинулась назад, в объятия
Моргаузы, словно потеряв сознание; в комнате стоял острый запах крови, а
Меган торжествующе подняла на руках нечто темное и сморщенное.
- Взгляни, госпожа Моргейна, славного сыночка ты родила, - промолвила
она, и, наклонясь к новорожденному, подула ему в ротик. Ответом ей был
пронзительный, негодующий вопль: крик новорожденного, исполненный
возмущения против холодного мира, в котором он вдруг оказался.
Но Моргейна обессиленно повисла на руках у Моргаузы, измученная до
смерти, и не смогла даже открыть глаза, чтобы взглянуть на свое дитя.

***

Младенца выкупали и запеленали; Моргейна выпила чашку горячего молока
с медом и с травами, останавливающими кровотечение, и теперь устало
дремала. Она не пошевелилась даже тогда, когда Моргауза, наклонившись,
легонько поцеловала ее в лоб.
"Она не умрет, она исцелится" - думала Моргауза. В жизни своей она не
видела, чтобы после родов столь тяжелых остались в живых и мать, и дитя. А
по словам повитухи, после всего, что пришлось сделать, дабы сохранить
жизнь ребенку, Моргейна вряд ли родит другого. Что, пожалуй, и к лучшему,
решила про себя Моргауза.
Она взяла запеленутого младенца на руки, вгляделась в крохотное
личико. Дышал он вроде бы ровно, хотя порою случалось и так, что, если
новорожденный не закричал сразу и приходилось подуть ему в рот, спустя
какое-то время дыхание опять прерывалось, и дитя умирало. Но у этого
нездоровой бледности и в помине нет, даже крохотные ноготочки розовые.
Волосенки темные и совершенно прямые; крохотные ручки и ножки покрыты
легким темным пушком.., да, и этот тоже дитя-фэйри, в точности как сама
Моргейна. Чего доброго, он и впрямь сын Ланселета и, значит, вдвойне ближе