"Мэрион Зиммер Брэдли. Верховная королева (Туманы Авалона #2) " - читать интересную книгу автораона пытается взять мальчика на руки и приласкать, он вырывается,
отбивается и бежит к приемной матери. Даже теперь, при воспоминании о крошечных ручонках, обвившихся вокруг ее шеи, Моргейна расслабилась, затосковала, но усилием воли прогнала докучную мысль. Мальчик даже не знает, что приходится ей сыном, он вырастет, причисляя себя к Моргаузиному семейству. Нет, Моргейна не возражала; и все-таки заглушить непрошеную грусть ей почему-то не удавалось. Ну да ладно, наверное, все женщины испытывают сожаление, по необходимости покидая свое дитя; однако таков удел всех женщин, кроме разве хозяйствующих домоседок, что рады-радехоньки оделять своих детей тем, что дала бы любая приемная мать или даже прислужница, ибо работы более важной у них на руках нет. Даже скотница оставляет младенцев, отправляясь выпасать стадо; что же тогда говорить о королеве или жрице? Вот и Вивиана отдала своих детей в чужие руки. Равно как и Игрейна. Артур казался воплощением мужественной красоты; он вырос, раздался в плечах; нет, это уже не тот стройный, хрупкий мальчик, что пришел к ней с липом, залитым оленьей кровью. Вот где властная сила, то ли дело унылые разглагольствования о деяниях этого их Бога, что вечно путается у всех под ногами, превращая воду в вино, что иначе как кощунством по отношению к дарам Богини и не назовешь. Или эта история означала, что при соединении мужчины и женщины в брачном союзе закваска Духа превратит их сближение в нечто священное, подобно Великому Браку? Ради Артура Моргейна надеялась, что так оно и произойдет с этой женщиной, кто бы она ни была; со своего места подле Моргаузы Моргейна различала только облако бледно-золотых волос, увенчанное еще более светлым золотом свадебного венца, и белое его остановился на Моргейне. Молодая женщина заметила, как тот изменился в лице, и настороженно подумала: "Итак, он узнал меня. Вряд ли я преобразилась настолько сильно, как он; он вырос, из мальчика превратился в мужчину, а я.., я уже тогда была женщиной, и вряд ли прошедшие месяцы сказались на мне столь же заметно". Моргейна от души надеялась, что невеста Артура полюбит его всем сердцем, а он - ее. В сознании ее звенели горестные слова Артура: "Всю свою жизнь я стану вспоминать тебя, и любить, и благословлять". Но ведь так не подобает. Он должен все забыть, он должен приучиться видеть Богиню лишь в своей избранной супруге. Рядом с Артуром стоял Ланселет. Как так вышло, что годы настолько изменили Артура, прибавили ему серьезности, а вот Ланселета словно не задели и не затронули? Но нет, и Ланселет тоже уже не тот, что прежде; вид у него опечаленный, длинный шрам, перечеркнув лицо, теряется в волосах, - в этом месте обозначилась седая прядка. Кэй еще больше исхудал и ссутулился; а на Артура смотрит, точно преданный пес - на хозяина. Отчасти страшась, отчасти надеясь, Моргейна оглянулась по сторонам: не приехала ли Вивиана на свадьбу Артура, как некогда - на коронацию? Но Владычицы Озера здесь не было. Вот мерлин; седовласая голова склонена - право, можно подумать, что в молитве; а позади него, на ногах, маячит высокая тень - это Кевин Бард, у него-то хватило здравого смысла не преклонять колени перед этим нелепым фиглярством; вот и молодец! Служба завершилась; епископ - высокий, аскетического вида старец с кислым лицом - произнес отпуск. Даже Моргейна склонила голову - Вивиана учила ее хотя бы внешне выказывать уважение к проявлениям чужой веры, |
|
|