"Рэй Бредбери. Калейдоскоп" - читать интересную книгу автора

на Венере, третья на Юпитере. Все с деньгами, все меня
холили. Пил, сколько влезет, раз проиграл двадцать тысяч
долларов.
"Но теперь-то ты здесь, - подумал Холлис. - У меня
ничего такого не было. При жизни я завидовал тебе, Леспер,
пока мои дни не были сочтены, завидовал твоему успеху у
женщин, твоим радостям. Женщин я боялся и уходил в космос,
а сам мечтал о них и завидовал тебе с твоими женщинами,
деньгами и буйными радостями. А теперь, когда все позади и
я падаю вниз, я ни в чем тебе не завидую, ведь все прошло,
что для тебя, что для меня, сейчас будто никогда и не было
ничего". Наклонив голову, Холлис крикнул в микрофон:
- Все это прошло, Леспер!
Молчание.
- Будто и не было ничего, Леспер!
- Кто это? - послышался неуверенный голос Леспера.
- Холлис.
Он подлец. В душу ему вошла подлость, бессмысленная
подлость умирающего. Эплгейт уязвил его, теперь он
старается сам кого-нибудь уязвить. Эплгейт и космос - и тот
и другой нанесли ему раны.
- Теперь ты здесь, Леспер. Все прошло. И точно ничего
не было, верно?
- Нет.
- Когда все прошло, то будто и не было. Чем сейчас
твоя жизнь лучше моей? Сейчас - вот что важно. Тебе лучше,
чем мне? Ну?
- Да, лучше!
- Это чем же?
- У меня есть мои воспоминания, я помню! - вскричал
Леспер где-то далеко-далеко, возмущенно прижимая обеими
руками к груди свои драгоценные воспоминания.
И ведь он прав. У Холлиса было такое чувство, словно
его окатили холодной водой. Леспер прав. Воспоминания и
вожделения не одно и то же. У него лишь мечты о том, что он
хотел бы сделать, у Леспера воспоминания о том, что
исполнилось и свершилось. Сознание этого превратилось в
медленную, изощренную пытку, терзало Холлиса безжалостно,
неумолимо.
- А что тебе от этого? - крикнул он Лесперу. - Теперь-
то? Какая радость от того, что было и быльем поросло? Ты в
таком же положении, как и я.
- У меня на душе спокойно, - ответил Леспер. - Я свое
взял. И не ударился под конец в подлость, как ты.
- Подлость? - Холлис повертел это слово на языке.
Сколько он себя помнил, никогда не был подлым, не смел
быть подлым. Не иначе, копил все эти годы для такого
случая. "Подлость". Он оттеснил это слово в глубь сознания.
Почувствовал, как слезы выступили на глазах и покатились
вниз по щекам. Кто-то услышал, как у него перехватило