"Рэй Бредбери. Чудесный костюм цвета сливочного мороженого" - читать интересную книгу автора

Гомес, насвистывая, с громкими радостными возгласами
взбежал на площадку третьего этажа, обернулся и помахал
рукой друзьям; они, смеясь, взбежали за ним, запыхавшиеся,
тоже остановились и присели на ступеньки лестницы.
- Сегодня вечером! - крикнул Гомес. - Вы все сегодня
вечером переселяетесь ко мне. Мы сэкономим на квартирной
плате, на одежде, а? Ну, конечно! Мартинес, костюм у тебя?
- Где же ему быть? - Мартинес высоко поднял красивую
подарочную коробку. - Вот он, наш подарок друг другу.
- Ваменос, манекен у тебя?
- Вот он!
Жуя старый сигарный окурок и разбрасывая вокруг снопы
искр, Ваменос вдруг оступился. Манекен упал, перевернулся
раза два и с грохотом полетел вниз по ступеням.
- Ваменос! Болван! Растяпа!
Манекен тут же был отобран у Ваменоса. Подавленный
Ваменос оглядывался вокруг так, словно что-то потерял.
Мануло щелкнул пальцами.
- Эй, Ваменос, надо отпраздновать. Пойди-ка, возьми вина
в долг.
Ваменос ринулся вниз по лестнице, словно комета, оставляя
за собой хвост сигарных искр.
Друзья внесли костюм в комнату. Мартинес задержался в
коридоре. Он смотрел на Гомеса.
- У тебя больной вид, Гомес.
- Так оно и есть, я болен, - сказал Гомес. - Что я
наделал? - Он кивнул в сторону комнаты, где двигались тени
трех приятелей, возившихся около манекена. - Я выбрал
Домингеса, бабника и волокиту. Ладно. Я выбрал Мануло,
который пьет, но зато поет голосом нежным, как у девушки.
Хорошо. Вильянасул читает книги. Ты, по крайней мере,
моешь за ушами. Но что я сделал дальше? Стал я ждать?
Нет. Я захотел купить этот костюм немедленно. И для этого
я взял в партнеры неотесанного чурбана и дал ему право
надевать мой костюм... - Он растерянно умолк. - Он наденет
его, упадет в нем в грязь или выйдет под дождь... Зачем,
зачем я сделал это?
- Гомес, - послышался шепот Вильянасула из комнаты. -
Костюм уже готов. Иди взгляни, как он выглядит при свете
твоей лампочки.
Гомес и Мартинес вошли.
В центре комнаты на манекене висело фосфоресцирующее
чудо, белое, сияющее видение с необыкновенно отутюженными
лацканами, с потрясающе аккуратными стежками и
безукоризненной петлицей. Белый отблеск костюма упал на
лицо Мартинеса, и ему показалось, что он в церкви. Белый!
Белый! Словно самое белое из всех белых ванильных
мороженых, словно парное молоко, доставляемое молочником на
рассвете. Белый, как одинокое зимнее облако в лунную ночь.
От одного его вида в этой душной летней комнате дыхание