"Рэй Бредбери. Электрическое тело пою!" - читать интересную книгу автора

лето, раннее июньское утро, когда мир пробуждается и все
вокруг прекрасно, разумно и совершенно. Едва открываешь
глаза - и ты уже знаешь, каким будет день. Хочешь чтобы
небо было голубое, оно будет голубым. Хочешь чтобы солнце,
пронизав кроны деревьев, вышило на влажной от росы утренней
лужайке узор из света и те ней, - так оно и будет.
Раньше всех за работу принимаются пчелы. Они уже
побывали на лугах и полях и вернулись, чтобы полететь снова
и вернуться, и так не один раз, словно золотой пух в
прозрачном воздухе, все в цветочной пыльце и сладком
нектаре, который украшает их, как золотые эполеты. Слышите,
как они летят? Как парят в воздухе? Как на языке танца
приветствуют друг друга, сообщают, куда лететь за сладким
сиропом, от которого шалеют лесные медведи, приходят в
неописуемый экстаз мальчишки, а девочки мнят о себе бог
знает что и вскакивают по вечерам с постели, чтобы с
замиранием сердца увидеть в застывшей глади зеркала свои
гладкие и блестящие, как у резвящихся дельфинов, тела.
Вот такие мысли пробудила в нас наша Электрическая
Игрушка в этот знаменательный летний полдень на лужайке
перед домом.
Она влекла, притягивала и околдовывала, заставляла
кружиться вокруг нее, запоминать то, что и залом нить,
казалось, невозможно, ставшая столь необходимой нам, уже
обласканным ее вниманием.
Разумеется, я говорю о Тимоти и о себе, потому что Агата
по-прежнему пряталась на крыльце. Но голова ее то и дело
появлялась над балюстрадой - Агата стремилась ничего не
упустить, услышать каждое слово, запомнить каждый жест.
Наконец Тимоти воскликнул:
- Глаза!.. Ее глаза!
Да, глаза, чудесные, просто необыкновенные глаза. Ярче
лазури на крышке саркофага или цвета глаз на маске,
прятавшей ее лицо. Это были самые лучезарные и добрые глаза
в мире, и светились они тихим, ясным светом.
- Твои глаза, - пробормотал, задыхаясь от волнения,
Тимоти, - они точно такого цвета, как...
- Как что?
- Как мои любимые стеклянные шарики...
- Разве можно придумать лучше!
Потрясенный Тим не знал, что ответить.
Взгляд ее скользнул дальше и остановился на мне; она с
интересом изучала мое лицо - нос, уши, подбородок.
- А как ты. Том?
- Что я?
- Станем мы с тобой друзьями? Ведь иначе нельзя, если мы
хотим жить под одной крышей и в будущем году...
- Я... - не зная, что ответить, я растерянно умолк.
- Знаю, - сказала Бабушка. - Ты как тот щенок - рад бы
залаять, да тянучка пасть залепила. Ты когда-нибудь угощал