"Рэй Бредбери. Уснувший в Армагеддоне" - читать интересную книгу автора

черного кофе.
Итак, одно следовало за другим, был Толстой, был Бальзак,
ромовый джин, кофе, таблетки, прогулки, снова Толстой, снова
Бальзак, опять ромовый джин, снова солитер. Первый день
прошел так же, как второй, а за ним третий.
На четвертый день он тихо лежал в тени скалы, считая до
тысячи пятерками, потом десятками, только чтобы загрузить
чем-нибудь ум и заставить его бодрствовать. Глаза его так
устали, что он вынужден был часто промывать их холодной
водой. Читать он не мог, голова разламывалась от боли. Он
был так изнурен, что уже не мог и двигаться. Лекарства
привели его в состояние оцепенения. Он напоминал
бодрствующую восковую фигуру. Глаза его остекленели, язык
стал похож на заржавленное острие пики, а пальцы словно
обросли мехом и ощетинились иглами.
Он следил за стрелкой часов... Еще секундой меньше,
думал он. Две секунды, три секунды, четыре, пять, десять,
тридцать секунд. Целая минута. Теперь уже на целый час
меньше осталось ждать. О корабль, поспеши же к назначенной
цели!
Он тихо засмеялся.
А что случится, если он бросит все и уплывет в сон?
Спать, спать, быть может, грезить. Весь мир - помост. Что,
если он сдастся в неравной борьбе и падет?
"Ииииииии", - высокий, пронзительный, грозный звук
разящего металла.
Он содрогнулся. Язык шевельнулся в сухом, шершавом рту.
Иорр и Тилле снова начнут свои стародавние распри.
Леонард Сейл совсем сойдет с ума.
И победитель овладеет останками этого безумца -
трясущимся, хохочущим диким телом - и пошлет его скитаться
по лицу планеты на десять, двадцать лет, а сам надменно
расположится в нем и будет творить суд, и отправлять на
казнь величественным жестом, и навещать души невидимых
танцовщиц. А самого Леонарда Сейла, то, что от него
останется, отведут в какую-нибудь потаенную пещеру, где он
пробудет двадцать безумных лет, кишащий червями и войнами,
насилуемый древними диковинными мыслями.
Когда придет спасательный корабль, он не найдет ничего.
Сейла спрячет ликующая армия, сидящая в его голове. Спрячет
где-нибудь в расщелине, и Сейл станет гнездом, в котором
какой-нибудь Иорр будет высиживать свои гнусные планы. Эта
мысль едва не убила его.
Двадцать лет безумия. Двадцать лет пыток, двадцать лет,
заполненных делами, которые ты не хочешь делать. Двадцать
лет бушующих войн, двадцать лет тошноты и дрожи.
Голова его упала на колени. Веки со скрежетом
разомкнулись и с легким шумом закрылись. Барабанная
перепонка устало хлопнула.
"Спи, спи", - запели слабые голоса.