"Рэй Дуглас Брэдбери. Зеркало" - читать интересную книгу автора

зеркало, и копирую ее поступки и внешность, но при этом все время помню, что
я - как бы невсамделишная: так, волны света, оптический обман. Кто бросит в
меня камень и разобьет, тому семь лет счастья не видать.
- По весне вы обе выйдете замуж, это уж точно!
- Корал - возможно, я - никогда. Буду ходить к ней в гости, буду
забегать по вечерам, если у нее разболится голова, и заваривать чай. Это у
меня единственный талант от бога - заваривать чай.
Нашелся, правда, в 1934 году один человек, который стал ухаживать не за
Корал, а за младшей, Джулией. (В городе об этом до сих пор судачат: "Уж как
она голосила, когда Джулия пригласила домой поклонника. Ну, думаю, пожар, не
иначе. С перепугу выскочила на крыльцо полуголая и вижу: Корал честит его в
хвост и в гриву - лучше бы, говорит, мне сквозь землю провалиться. Джулия
из-за двери носу не кажет, а ее ухажер как стоял столбом посреди лужайки,
так шляпу и уронил на мокрую траву. На другое утро Джулия украдкой вышла из
дому, подхватила эту шляпу - и бегом назад. После того случая двойняшки не
появлялись в городе с неделю, а потом снова вышли парочкой: плывут себе
вдоль по улице, как лодки под парусом, но с тех пор я сразу отличаю, которая
из них Джулия: сколько лет прошло, а ее по лицу всегда узнать можно".)
На той неделе им исполнилось сорок - барышням Уичерли, старой и
молодой. В тот день как будто лопнула тугая струна, и звук прокатился по
всему городу.
Поутру, встав с постели, Джулия Уичерли не стала расчесывать волосы. За
завтраком старшая сестра посмотрела на свое правдивое отражение и спросила:
- Никак гребень сломался?
- Гребень?
- В каком виде у тебя волосы? Это же воронье гнездо. - С этими словами
старшая дотронулась точеными фарфоровыми пальчиками до своей собственной
прически, напоминавшей отлитый прямо по ее королевской голове золотой
венец - тугие косы, ни единой выбившейся прядочки, ни следа корпии от
папильоток, не говоря уже о шелушках, даже самых микроскопических. Вся она
была такой опрятной, что, казалось, ее протерли спиртом из горелки. - Дай-ка
я тебя приведу в порядок.
Но Джулия поднялась из-за стола и вышла из комнаты.
В тот же день лопнула следующая струна.
Джулия появилась на улице в одиночку.
Прохожие ее не узнавали. В самом деле, мыслимо ли узнать одну из двоих,
если сорок лет они появлялись только вместе, как пара изящных туфелек, и
прогуливались вдоль ярко освещенных витрин? Каждый встречный характерным
образом крутил головой, переводя взгляд с одного женского лица на его точный
дубликат.
- Ты кто? - спросил аптекарь, как будто был разбужен среди ночи и
теперь опасливо выглядывал в щелку. - Я хочу сказать, это ты, Корал, или же
Джулия? Кто заболел - Джулия или Корал, а, Джулия? То есть... тьфу ты,
черт! - Он всегда говорил громко, словно в старую телефонную трубку. -
Подскажи!
- А... - Младшая невольно остановилась, чтобы дотронуться до себя рукой
и посмотреть на собственное отражение в стеклянном аптекарском сосуде,
наполненном зеленой жидкостью. - Это Джулия, - сказала она, будто отвечая
ему по телефону. - Мне нужно... мне нужно...
- Боже мой, неужели Корал скончалась? Какой ужас, вот несчастье! -