"Рэй Брэдбери. И не было ни ночи, ни рассвета... (сборник "Эти удивительные звезды")" - читать интересную книгу автора

Бледное лицо Хичкока покрылось испариной.
- Я смотрел на страницу, под заголовком было напечатано мое имя -
Джозеф Хичкок, но это был совсем другой человек. Не было никаких
доказательств, что он - это я. Рассказ был мне знаком, я знал, что написал
его, но имя, напечатанное на бумаге, не было мною. И тогда я понял: даже
если я добьюсь литературного успеха, он не станет моим, я не смогу
отождествить себя самого со своим именем. Я сжег этот рассказ и с тех пор
ничего не писал. Я уже не верил, что именно этот рассказ я перепечатывал на
машинке, сказался разрыв между действием и результатом. Рассказ был мертв,
он не был действием и поэтому ничего не доказал. Важно только само
действие, а бумага и прочее - лишь его следы. Свидетельства оконченного
дела, от которого остались одни воспоминания. Мог ли я утверждать, что
написал тот рассказ? Нет. Может, его написал кто-то другой? Тоже не
доказано. Конечно, кто-то мог быть в комнате, когда я его печатал, и он мог
бы вспомнить об этом, но ведь и память ничего не доказывает. С тех пор я
начал находить такие разрывы везде и во всем, Я сомневался, что был женат,
что у меня есть сын. Сомневался, что когда-то родился в Иллинойсе от
пьяницы-отца и грязнухи-матери. Я ничего не мог утверждать наверняка.
Конечно, мне говорили:
"Это так, а вот это этак", но для меня это ничего не значило.
- Нужно было больше доверять воспоминаниям.
- Нельзя: всюду разрывы и пустоты. И вот тогда я начал думать о
космосе и как хорошо мне будет в ракете, среди огромного ничто, внутри
ничто, как здорово будет выходить в ничто. А теперь меня отделяет от него
лишь тонкая металлическая скорлупа. Я думал, космос-сделает меня
счастливым, слетал к Альдебарану-П, потом подписал пятилетний контракт и
вот мотаюсь туда-сюда, как челнок.
- Ты говорил об этом с психиатром?
- А чем он поможет? Он начнет лечить меня водами, беседами, массажами
и душем Шарко. Что там у них еще? Нет уж, благодарю.
- Хичкок помолчал. - Сегодня утром мне, пожалуй, стало хуже. Или это -
лучше? - Он снова умолк и посмотрел Клеменсу в глаза.
- Ты здесь? Ты на самом деле здесь? Докажи!
Клеменс сильно шлепнул его по руке.
- Да, - согласился Хичкок. Он пристально и удивленно разглядывал руку,
потирал ее, разминал. - Ты здесь или, точнее, был здесь в тот момент. Но я
не верю, что ты и сейчас здесь.
- Увидимся позже, - ответил Клеменс; он решил поскорее найти доктора.
Ударил колокол. Еще и еще раз. Ракета дернулась, словно ее ударили
гигантской рукой, но слышался звук, словно выключили пылесоc, потом -
пронзительный свист. Клеменс ощутил пустоту в легких, споткнулся, и тут
свист прекратился.
- Метеор! - закричал кто-то.
- Пластырь, - сказал другой. И в самом деле - ремонтный паук, бегающий
по корпусу ракеты, уже наложил на пробоину пластырь и теперь аккуратно ее
заваривал.
Кто-то все говорил и говорил, затем голос удалился. Клеменс вскочил и
побежал, дыша свежим, густеющим воздухом. Свернув за переборку, он увидел
куски метеорита, разбросанные по всему полу, словно осколки какой-то
безделушки. Здесь был почти весь экипаж, включая капитана. На полу лежал