"Рэй Брэдбери. Дж.Б.Ш., модель 5" - читать интересную книгу автора

лезешь на стенку. Поразмысли, Чарли. Давай играть с нами.
Закрытые глаза Уиллиса метнули пламя.
- Если хоть кто-нибудь дотронется до мистера Шоу, пусть пеняет на себя
- убью!
Впившись зубами в свою сжатую в кулак руку, он резко повернулся на бок.
Рот Клайва все еще двигался в полутьме.
- Убьешь? Ну-ну. Жаль. Приятных снов.
Через час, оглушив себя двумя таблетками, Уиллис провалился в сон.


Среди ночи ему приснилось, что сжигают на костре добрую святую Иоанну,
а потом охваченная пламенем девушка вдруг превратилась в старика, крепко
связанного веревками и лозами, но стоически переносящего муки. Борода
старика была огненно-красной еще до того, как пламя ее достигло, а ясные
голубые глаза, не видя огня, неотступно и яростно смотрели в Вечность.
- Отрекись! - закричал чей-то голос. - Признайся и отрекись!
- Признаваться не в чем, следовательно, нет нужды в отречении, -
негромко сказал старик.
Языки пламени, подобно обезумевшим горящим мышам, прыгали вверх по его
телу.
- Мистер Шоу! - не своим голосом закричал Уиллис.
Миг - и он проснулся.
Мистер Шоу!
В каюте царило молчание. Клайв спал.
На лице его была улыбка.
Такая, что Уиллис вскрикнул и отпрянул назад. Оделся. Бросился вон из
каюты.
Как осенний лист, плавно падал он по трубе, старея и тяжелея с каждым
невыносимо долгим мгновением.
В том углу склада, где "спал" старик, царила мертвая тишина.
Уиллис наклонился. Его руки дрожали. Наконец он дотронулся до старика.
- Сэр?..
Тот не пошевельнулся. Не ощетинилась борода. Не зажглись голубым
пламенем глаза. И не открылся извергнуть благопристойные кощунства рот...
- О, мистер Шоу! - простонал Уиллис. - Вы мертвы, о Боже, на самом деле
мертвы!
О машине говорили, что она мертва, когда она не могла вымолвить ни
слова, когда у нее не рождались электрические мысли, когда она не
двигалась. Грезы и философские системы, леденея, покоились теперь в
сомкнутых устах старика.
Уиллис перевернул тело на одну сторону, потом на другую: нет ли где
пореза, раны, ушиба?
Впереди годы, долгие годы пути, но уже без мистера Шоу - не с кем
теперь прохаживаться, не с кем болтать взахлеб, не с кем посмеяться. Куклы
на полках склада, о да, на койках поздней ночью - те будут смеяться
странным, записанным на пленку смехом, и странно, механически двигаться, и
повторять глупые слова, произносившиеся в тысячу ночей в тысяче миров.
Он будет один. Он пропадет.
- О, мистер Шоу, - сказал он наконец негромко. - Кто с вами это сделал?
- Глупый мальчик, - прошептал голос мистера Шоу в его памяти. - Ведь ты