"Юрий Божич. Эпитафия часа" - читать интересную книгу автора

отведенный ему временной бюджет до минуты. Его дневники - сплошной отчет о
том, сколько и на что он потратил. Он, в самом деле, многое успел, причем в
разных отраслях знаний. Он сформировал свои, ни на чьи не похожие, отношения
со Временем. "Его Время не было временем достижения, - пишет Гранин. - Он
был свободен от желания обогнать, стать первым, превзойти, получить... Он
любил и ценил Время не как средство, а как возможность творения... Обращение
со временем было для него вопросом этики".
Я узнал о Любищеве уже студентом. Его опыт так меня поразил, что я,
обалдуй и транжира, с горячностью прозелита взялся его пересаживать на свою
зыбкую почву. Я ходил по Невскому с блокнотиком на красной бечевке и
прикрепленным карандашом. Смысл этого изобретения состоял в потребности
запечатлевать абсолютно все: мысли, время, идеи. Я был этаким
импрессионистом информационных полей, сквозь которые неустанно торил свой
путь...
Сорвался я, как закодированный алкоголик - глупо и отчаянно. Причину
своего провала сейчас даже не вспомню - то ли напился, то ли влюбился. В
общем, что-то из лавки удовольствий. Несколько лет спустя я вновь наткнулся
на роман-газету с повестями Гранина - ту самую. Перечитал. Оглянулся на
прожитую жизнь. Она показалась мне убогой. Я опять попробовал соорудить
между мной и Временем мост из этики - заемной, любищевской. Дневники обросли
цифирью часов и минут. Сын потешался: "Пиши: 12-15 - зашел Даня; 18-30 -
Даня вышел".
Еще немного - и моя вторая попытка обуздать летучую стихию Хроноса
бесславно рухнула.
Сожалея о случившемся, я, тем не менее, понимаю, что не только лень,
привычки и безволие - повивальные бабки моего неуспеха. Где-то подспудно в
моем мозгу змеей свернулась мысль, что статистика, даже если я с ней, как с
дьяволом, заключу договор, не избавит меня от сомнений - а так ли я живу.
Допустим, в свой последний час я осилю главу из какой-нибудь умной книги (к
примеру, Тейяр де Шарден, "Феномен человека") - и что? Никто ведь мне
никогда не ответит - а надо ли было это делать. И в лучшем случае на моей
могиле будет красоваться эпитафия: "Здесь лежит тот, кто, прежде чем
испустить последний вздох, прочел "Феномен человека" Т. де Шардена. И это
его здорово успокоило".
Я могу даже эту эпитафию состряпать сам. Заранее. Но это вовсе не
означает, что вы обязаны этому верить.

Оглавление

- Эпитафия часа