"Юрий Божич. Тень от носа (трагифарс)" - читать интересную книгу автора

Андре. Эти журналисты, мсье, эти сфинктеры свободы слова, они
умудряются лгать даже тогда, когда пишут правду. Я должен был проявить
известную изобретательность, чтобы сакральный смысл слов " четвертый брак"
стал мне доступен. Это ж надо так до неузнаваемости исказить понятие "
трижды вдовец". Вы им не доплачивали, нет? Этим щелкоперам...
Бертильон. (слегка озлобленно). Я не покупаю подержанные вещи, мсье.
Они всегда с душком, а я брезглив.
Андре. Я так и думал. Человек, закопавший четырех своих жен, поневоле
должен быть несколько... старомоден.
Бертильон. Трех, мсье. Трех. Четвертая еще... (Делает жест,
напоминающий восхождение к небесам дыма от алтаря)
Андре. Трех? (Задумывается.) Первая, Лили, скончалась от разрыва аорты,
заплутав в подземном лабиринте вашего фамильного замка Тиффож.
Бертильон. Ужасная смерть. Я как раз был в отъезде, в Нанте.
Андре. Вторая, Тереза, стала жертвой химических опытов с серой и
ртутью.
Бертильон. Да. Говорят, от взрыва у одного крестьянина оглохла овца.
Ужасная смерть. Я был в Нанте.
Андре. На третью - ее звали Марта, она была из тевтонов, - в кладовке
упал кирпич.
Бертильон. Я был в Нанте, мсье. А потом перебрался сюда, на побережье.
Андре. Я замечаю, мсье, что смерть для ваших жен была не только
результат, но и процесс. Бедные сиротки!
Бертильон. Сиротки? С чего вы взяли?
Андре. О! Только на похоронах у сироты возможен такой кризис
перепроизводства матерей. Поистине, бедняжке стоит время от времени умирать
богатой и бездетной, чтобы полдюжины увядающих дам, дотоле в глаза друг
друга не видевших, получили счастливую возможность обменяться мнениями о
том, с какими трудностями они столкнулись при ее рождении
Бертильон. Вы-то чем лучше?
Андре. Помилуйте! Что же я - дама?
Бертильон. Я имею в виду вашу мать.
Андре. Ну, она же не виновата, что мне вздумалось излечить ее от
напасти, правильно? Для ее успокоения я вас обвенчал сразу после Пасхи.
Сестра была счастлива.
Бертильон. Когда вы только все успеваете! Я, между прочим, женился
осенью.
Андре. Нет, мсье, нет. Осенью шли яростные дожди. Сестра, одетая
пейзанкой, убирала сахарную свеклу, в башмаках хлюпало. А по косогору, в
каком-нибудь лье от нее, носились вы, поминутно выкрикивая: " Эх, жениться,
бля, что ли!" Как же она хотела благословить вас!
Бертильон. Кто?
Андре. Матушка. Она была взволнована моим рассказом. Буквально рвалась
поздравить.
Патрисия начинает ворочаться.
Бертильон. С чем?
Андре. С помолвкой, разумеется. И лишь сильные заносы, которые я с
несколько запоздалой прозорливостью намел в окрестностях Нанта, сдержали
тогда ее порыв. Благо ей не вздумалось меня проверять. Вечерами, помню, мы с
ней вместе оплакивали жертв разбушевавшейся стихии, и меня, признаться,