"Людмила Бояджиева. Сердце ангела " - читать интересную книгу автора

Они разменяли большую трехкомнатную квартиру на Таганке, разъехавшись
в разные концы Москвы, как совершенно чужие люди. Отношения Игоря с матерью
окончательно испортились, - она не простила предательства даже после того,
как Игорь женился и оставил службу в развалившемся Комитете. Ее не убедило
ни его геройство при защите Белого дома в дни августовского путча, ни
заверения в том. что "фирма", в которой теперь сотрудничал Игорь, выполняет
охранительные функции при демократическом правительстве. Ирине
Александровне даже не понравилась Лина - энергичная деловая женщина новой
формации, в предельно сжатые сроки завладевшая Игорем. "Разведетесь", -
коротко констатировала она ещё на свадьбе, передав невестке букет белых
калл. И угадала.
Тридцатипятилетие Игорь отмечал в ресторане "Балчуг" шикарным
холостяком. Бывшие студенческие друзья вряд ли узнали бы в элегантном
"новом" с внешностью породистого скандинава патлатого барда, хрипевшего с
ненавистью "Идет охота на волков, идет охота...". Вместе с хорошо
оплачиваемой работой, удобной квартирой, автомобилем, он приобрел неспешные
повадки сытого, уверенного в себе человека. Но таковой была лишь
официальная личина Лесникова, употребляемая в компании бывших друзей и
коллег, где он играл преуспевающего бизнесмена. А доводилось Лесникову
появляться и в менее респектабельном виде в далеких от делового лоска
кругах.
Став сотрудником одного весьма хитрого отдела чрезвычайно
ответственного учреждения, Игорь вскоре проявил себя инициативным,
находчивым, бесстрашным и удачливым специалистом, будто уже прошел в
каком-то прежнем воплощении школу неуловимого агента 007. Он с наслаждением
ходил по лезвию ножа, заигрывая с опасностью и проявляя редкую
артистичность. В отчетах, поступавших к шефу Лесникова, говорилось то о
"лице кавказской национальности", внедрившемся в люберецкую группировку, то
а сахалинском барыге, сверкающем золотыми фиксами и перлами тюремной фени.
Приходилось ему быть придурковатым иностранцем-геем, прибывшим в Москву с
концертами, и многодетным неимущим "коммунякой", митингующим у памятника
Ильичу. Он выкладывался на полную катушку, растрачивая нервные клетки,
недюжинную энергию и мозговое вещество, рисковал жизнью, но не за деньги и
не за идею. Как и прежде, когда мальчишкой засматривался фильмами о Бонде,
или сотрудничая в КГБ, Игорь был далек от коммунистического фанатизма или
карьерной страсти. Им владели другие порывы. Он точно знал, на какой
стороне сражается, и принципиально не был способен на предательство, потому
что именно неподкупность, непреклонность, внутренний максимализм составляли
основные правила его игры. Той большой игры, которая стала смыслом его
жизни, главным законом личного морального кодекса.
- Придуманные Дюма мушкетеры стали идеалом мужской доблести, рыцарской
чести. А за что они. в сущности, сражались? За какие такие идеалы, почему?
- раздумчиво вопрошал Игорь свою деловую супругу. Когда они поженились,
деятельная, бесцеремонная Лина казалась ему носительницей некой житейской
мудрости.
- Да просто потому, что королева - симпатичная. А Ришелье - противный,
- Лина взъерошила волосы мужа. - Сказочный инфантилизм! Ты у меня
останешься романтиком до полного облысения. Будешь мушкетерствовать за
гроши, потому что убежден - истинное геройство всегда бескорыстно.
- Естественно! Вспомнили бы об этих Атосах и Д'Артаньянах через века,